– Папа, ну ты все?

– Еще разок. Улыбайся, Джек! Нет, не так, по-настоящему. Улыбайся нормально. Нет, выглядит ужасно.

Джек хотел было объяснить, что его улыбка не может выглядеть настоящей, поскольку таковой не является, но промолчал. Он часто выбирал промолчать. Так было проще.

Последняя фотосессия была особенно неприятной, и не только потому, что они находились в парке развлечений среди толпы людей. Худшей частью их встречи было то, что за спиной отца cтояли шесть мальчишек из школы Джека. Они ждали своей очереди за бургерами к фургону «Сизлеры» [1] . Джек надеялся, что они его не заметят. Раньше он часто тусовался с этими ребятами, и им нравились его шутки. Но в последнее время они стали его избегать, перестали звать в парк после занятий или к себе в гости.

Джек не винил их. Сейчас он представлял собой невеселую компанию.

К счастью, они были увлечены тем, что пытались стянуть шляпу с головы самого младшего мальчика, Ниблета. Ниблету же эта игра не доставляла никакого удовольствия. Мальчишки постоянно задирали его.

От запаха жареного лука и уксуса, долетавшего из фургона с едой, Джека чуть не стошнило. Он рискнул взглянуть в сторону мальчишек. Ниблет наконец разозлился и ударил Бино по руке. Бино, в свою очередь, схватил Ниблета за шею. Бино [2] прозвали так за то, что он мог втянуть печеную фасолину через ноздрю, он часто проделывал этот трюк.

Отец Джека хотел, чтобы они прокатились на «Крике в небесах» – самых страшных горках во всем парке.

– Ни за что, – сказал Джек. Но такой ответ не устроил его отца, и он все пытался переубедить сына.

– Ну давай, Джек, неужели не хочешь попробовать?

– Спасибо, пап, мне и так хорошо.

– Ну же, парень! Ты же не хочешь, чтобы я рассказывал всем и каждому, что ты струсил?

– Думаю, нет.

– Стоит только сесть, как тебе сразу понравится!

– Не, мне и так нормально.

– Джек, не беси меня, пошли уже на эту горку!

– Давай на какой-нибудь другой аттракцион…

– Джек, ну пожалуйста.

– Серьезно, пап, я не хочу.

Отец помрачнел:

– Если ты не пойдешь на эту горку, мы возвращаемся домой.

– Согласен.

– Но это просто глупо! Я на тебя сегодня столько денег потратил. Ты ведешь себя как ребенок.

Джек хотел сказать: «А я и есть ребенок», но промолчал. Вместо этого он произнес кое-что похуже:

– Мама бы не стала заставлять меня кататься на этом аттракционе.

На мгновение воцарилась тишина.

Джек упомянул о матери. Это было крайнее средство. Оно позволило ему одержать верх в споре, но было слишком сильным оружием в данной ситуации. Бомбой, которая задела их обоих. И они оба проиграли.

– Давай тогда просто сфотографируемся на его фоне, ладно? – тихо сказал отец, выдавливая улыбку. Джек стал позировать для фото, но чувствовал себя несчастным.

Джек не хотел идти в этот парк и знал, что отец тоже не жаждал этого. Они пытались угодить друг другу, но это никому не доставляло удовольствия.

Когда мама была жива, у них сложилась семейная традиция: каждый год в день рождения Джека они посещали этот парк. Решение отца прийти сюда и в этом году говорило о том, что все наладится, жизнь продолжается и некоторые вещи остаются неизменными. Но все изменилось.

Школьные приятели Джека получили наконец свою еду. Пока Бино поливал кетчупом бургер, Ниблет подкрался к нему сзади и выбил этот бургер у него из рук. Мясо, кетчуп и лук взлетели в воздух и, описав дугу, рассыпались по примятой траве. Ниблет с ликующим воплем ринулся в толпу.

Отец Джека сделал еще одно фото. Нужно было срочно убираться отсюда.

– Пап, мне нужно в туалет, – соврал Джек.

Он бросился вперед, но медленный поток людей, сквозь который Джек с раздражением протискивался, перестал двигаться, и мальчик застрял. Он обернулся и посмотрел, можно ли еще оставить свою затею и вернуться обратно к отцу, но людей сзади было не меньше, чем впереди. Джек опустил глаза и вздохнул. На него снова нахлынуло отчаяние. Наверное, надо было просто прокатиться на аттракционе, чтобы вся эта поездка, эта жалкая попытка отца весело провести время, поскорее закончилась. Они бы вернулись домой, и Джек бы снова мог укрыться в своей комнате. Похоже, какое бы решение он сейчас ни принимал, все они были неверными.

Конец ознакомительного фрагмента.