Остановившись у транспортного контейнера, активировал дисплей, чтобы ввести кодировку распаковки груза. Экран послушно окрасился синим, щелкнули запирающие устройства, приподняв саркофаг. Агнар смог рассмотреть его вблизи. Чуть больше двух метров в длину и около семидесяти сантиметров в ширину, с технологическими отверстиями для крепления к базе. Значит, аппарат снят с какого-то материнского устройства, возможно корабля или станции. «Должен быть номер борта», – Агнар обошел саркофаг в поисках неприметной таблички. Однако на месте, где согласно правилам маркировки оборудования, крепились опознавательные знаки и номера судовладельца и бортовой номер корабля, осталось бледное пятно квадратной формы и четыре щербины на поверхности. Номер, очевидно, был сбит – быстрой разгадки не предвиделось.

Смотровое окошко оказалось затемнено. По нему тоже наносились удары – стекло вогнулось и пошло трещинами, но не поддалось взломщикам.

«Варвары», – пробормотал Агнар, дотронувшись до поврежденной поверхности – под пальцами почувствовал напряжение аквадендрита. Уникальный метал, на 80 % состоявший из воды, активно применялся на родной Креониде, поэтому был хорошо знаком Агнару. Здесь из него изготавливали жилые корпуса, легкие шлюпки, им покрывали мостовые и набережные планеты-океана. При всей распространенности материала, у него было ряд недостатков – и хрупкость был главным из них. Церианцы, модернизировав аквадендрит, добились его повышенной прочности. Девять баллов из десяти по шкале твердости металлов.

И его пытались проломить булыжником, чтобы вытащить секретный груз.

Аквадендрит саркофага отливал ярко-бирюзовым, по ребрам жесткости рассыпался серебристый свет, в котором отражалось вытянутое лицо молодого креонидянина. Дисплей с торцевой части оказался немного поврежден – Агнар обнаружил на нем сколы и паутинку радиальных трещин: кто-то очень хотел вскрыть саркофаг, но, очевидно, не справившись с кодировкой, попробовал причинить такие повреждения, чтобы включился аварийный протокол.

Но аварийный протокол у данного саркофага отсутствовал или был настроен иначе, возможно, то, что находится внутри должно быть уничтожено, если окажется в неподходящих руках.

«Ну, что ж, это нам предстоит проверить прямо сейчас», – Агнар, сбросив парадную тогу и оставшись в белоснежной футболке с коротким рукавом и брюках, присел на корточки, чтобы рассмотреть поврежденный дисплей ближе. С такими модификациями он еще не встречался.

Хмыкнув, молодой человек открыл короб с ремкомплектом, вытянул из отделения смотанные в аккуратный клубок лианиновые провода – тонкие беловатые жилы. Зачистил наконечники и подсоединил к разъемам под дисплеем напрямую, минуя, переходной блок. Другой конец проводов соединил с собственным креоником. Устроился на полу.

– Итак, – он посмотрел на часы, – у меня еще пять минут времени, и если я не успел за три года в чиновничьем кресле профукать все, чему меня учили в Академии, то я вскрою этот саркофаг за две минуты. – Скривившись в скептической гримасе, уточнил: – Хорошо, даю себе три минуты.

На креонике загорелось выделенное для взлома саркофага окно, под ним появилась шкала диагностики, которая стремительно заполнялась. Мигнув, на экран вывалилось информационное сообщение системы – программный код на 89 % соответствует базе стандартных кодировок Космофлота.

– Ну, 89 % – это приемлемо.

Агнар выделил оставшиеся 11 %, которые оказались не расшифрованы и запустил отладку для поиска соответствий. Сам при этом открыл известную часть кода. Шестнадцатизначный цифро-буквенный код, усложненный дополнительной символикой. Агнар улыбнулся: скорее всего буквенная часть кода заменена знаками церианского алфавита, поэтому программа-анализатор забуксовала. Раскрыв алфавит Церианы в одном окне, код – в другом, он стал методично подбирать аналоги. Для специалиста, не знакомого с принципом формирования правительственных кодов, это была бы сложная задача, но Агнар, еще в бытность курсантом, готовился принять управление линкорами, стоявшими на вооружении Единой галактики, а значит, не просто знал эти кодировки, но в совершенстве умел их генерировать.

Введя в свободное окно последний буквенный символ, он широко улыбнулся и удовлетворенно щелкнул пальцами – дисплей на саркофаге ожил, полностью подчинившись ему и передав управление молодому креонидянину. Агнар посмотрел на часы – минута сорок восемь секунд: он еще чего-то стоит.

– Ладно, это может оказаться сложнее, чем кажется. Сперва покажи-ка свои резервные коды, – пробормотал под нос, выводя на экран нужную команду. На мониторе высветилась таблица с резервными кодами, юноша их выделил и на всякий случай сохранил в памяти своего персонального креоника. – А теперь давай-ка посмотрим твои тайны… И заодно узнаем, как крепко вляпался я Агнар Тибо.

Он ввел один из шифров, обозначенный как код доступа – верхняя часть саркофага помутнела, перестала сиять прежним металлическим блеском. По поверхности прошла рябь, а через мгновение крышка саркофага стала прозрачной.

Креонидянин присвистнул – внутри оказалась девушка. На вид ей не было больше двадцати, совсем юная, с правильными и благородными чертами лица. На оливковой коже виднелись ссадины, пшенично-светлые волосы уложены в сложную ассиметричную прическу, сейчас, правда, изрядно потрепанную. Агнар посмотрел на часы – время почти истекло, нужно принимать новый путевой лист и ложиться на курс, но что делать с девушкой? Отладка показала, что она здорова, незначительные повреждения на коже оказались поверхностными. И да – ДНК-анализ показал, что на 99 % девушка была церианкой.