Оказывается, поразмыслив. Макс пришел к выводу, что гончарное ремесло не для него, и твердо решил стать театральным дизайнером. Теперь он хотел закончить курсы осветителей сцены и просил у нее совета. Поговорив с сыном, Плам накинула черную кружевную жилетку, солнечно-желтый твидовый жакет под стать брюкам и отправилась в помпезный «Реформ-клаб», где устраивался ленч в честь Валентины Терешковой, которая хоть и не могла сравниться по известности с Иваной Трамп, но достигла в своей жизни больше, чем какая бы то ни было женщина, став первой в мире женщиной-космонавтом, ученым и членом нового советского парламента.

Валентина, обыкновенная веселая женщина, обходила гостей с очаровательной улыбкой и в приподнятом настроении, хотя Плам показалось, что она чувствовала бы себя более уютно в летной экипировке, чем в своем роскошном черно-белом одеянии. Когда они заговорили, Плам, поддавшись влиянию момента, спросила, счастлива ли она. Валентина удивленно посмотрела на нее и рассмеялась.

— Да. Но не так, как рассчитывала и загадывала. Я разведена.

— Разве можно рассчитывать счастье?

— Нет, конечно. Но можно управлять своей жизнью так, чтобы увеличить свои шансы стать счастливой.

— Каким образом?

— К примеру, выбрав себе работу по душе. Это не менее важно, чем иметь работу, хорошо оплачиваемую. — Валентина повела рукой в сторону гостей. — Это известно каждой из присутствующих здесь женщин. — Другую руку Валентина по просьбе фотографа положила на плечо Плам. — Для самоуважения важно, чтобы вашу работу ценили другие. Особенно если вы сами ведете хозяйство своей семьи, — добавила Валентина.

— Но ваша работа была такой опасной, — заметила Плам. — Вам не было страшно, когда стартовал ваш корабль?

— Конечно, было. Всем когда-нибудь бывает страшно.

— А как вы преодолеваете страх? — Из головы у Плам никак не выходило второе письмо с угрозой.

— Привыкаешь к нему и делаешь свое дело. Иначе ничего не получится.

Бриз вернулся как раз к завтраку.

— Но в следующий понедельник мне надо опять быть в Нью-Йорке, — предупредил он Плам, когда та терла ему спину в ванне. — Не могла бы ты потереть мне ниже, дорогая… и посильней… еще ниже. Вот так, хорошо… Не понимаю, почему ночной полет выматывает так же, как и дневной. Я чувствую себя выжатым лимоном.

— Надеюсь, что ты не станешь вечным трансатлантическим скитальцем. — Плам выжала губку над его головой и потянулась за шампунем.

Бриз вздыхал с облегчением, когда она массировала ему кожу головы.

— Не исключено, что у меня будет возможность слетать в Рио… Хочешь прокатиться со мной? У Виктора Марша в Бразилии есть друг — горнорудный магнат, которому хочется составить свою коллекцию картин и предстать филантропом. Он намекает, что в конечном итоге собирается передать картины своему государству. Поэтому ему нужен европейский агент. — Он повернул голову и усмехнулся сквозь мыльную пену, струившуюся по щекам. — Сказочная работенка, не так ли? Он прилетает из Рио-де-Жанейро по каким-то другим делам и сможет встретиться со мной в Нью-Йорке седьмого апреля. Черт, мыло попало в глаз.

Плам окатила его из душа. Бриз опять повернулся и посмотрел на нее.

— Кстати, Виктор просил передать, что был бы рад забыть о пари по поводу голландского натюрморта с цветами. Я воспринял это с большим облегчением.

Плам села на корточки.

— Ты просил его об этом, правда? Из-за бьеннале?

— Не только из-за этого, дорогая. — Бриз выбрался из ванны. — Бедному Виктору сейчас не до этого. Его беспокоит дочь. Сюзанна, как всегда, довела ситуацию до абсурда, продолжая раздувать ее в средствах массовой информации. — Он завернулся в банное полотенце. — Она организует новую горячую линию для подростков, склонных к самоубийству, а это значит, что у нее почти не остается времени для Фелисити.

— Бедный ребенок. Конечно, я не стану отвлекать Виктора. Это очень великодушно с его стороны предложить забыть пари. — На секунду Плам испытала искушение принять предложение. Ей надо только согласиться, и она сможет сбросить с себя непосильный груз поисков тех, кто плодит подделки. Бриз быстро все уладит. Она больше не будет получать писем с угрозами. Сможет мирно спать по ночам. И жить своей жизнью.

Она медленно проговорила:

— Это было бы самое лучшее. — И рассказала Бризу о втором анонимном письме, а также 6 том, что думает о нем графолог.

Бриз, обернутый полотенцем вокруг тонкой талии, мгновенно напрягся.

— Слава богу, ты наконец поняла, что откусила больше, чем можешь прожевать! Я сам поговорю с этим полицейским детективом. И скажу, чтобы в будущем он имел дело со мной. Мне надо, чтобы ты попросту забыла об этом и сосредоточилась…

— ..на бьеннале, — мрачно закончила Плам. — Кстати, детектив хочет видеть первое письмо. Куда ты положил его? Бриз потянулся за халатом.

— Я выбросил его, когда вернулся из Нью-Йорка и разбирал бумаги. — Он открыл дверь в свою туалетную комнату. — Теперь мне ясно, что не следовало делать этого. Но я действительно считал, что это чья-то неумная шутка, а не настоящая угроза, да я и до сих пор так считаю.