По пройденному ещё позавчера маршруту добежал вверх до Креста, спустился вниз к Октябрьской, пробежал мимо строящейся гостиницы, потом мимо школы, нырнул на спортплощадку.

Тело работало нормально, лучше, чем я рассчитывал. Раз-два-три-четыре — вдох. Раз-два-три — выдох. Раз-два-три-четыре — вдох. Раз-два-три — выдох. Хорошо всё-таки быть молодым — энергия так и кипит. А то, что её пока маловато, не страшно — регулярные тренировки творят чудеса. Ну и время. Мне сейчас тринадцать. Значит, впереди лет семь-десять, чтобы набрать хорошую, даже по гарадским меркам, форму и не терять её. Великим спортсменом я быть не собираюсь, но и слабаком-задохликом — тоже. На то, что я задумал, нужны силы. И немалые. Дай, Создатель, чтобы их хватило.

Сначала — турник.

Удалось подтянулся пять раз. Явный прогресс.

Теперь брусья. Пяток раз отжался с махом назад. Столько же поднял и опустил ноги, разводя их в стороны «ножницами» в высшей точке и стараясь тянуть носки и не гнуть колени.

Теперь слайт-ходьба вокруг площадки и повторить.

И ещё разок.

Что такое слайт-ходьба? Спортивная ходьба с отработкой ударов, нырков и уклонов. Да, Кемрар Гели занимался слайтом — гарадским аналогом земного бокса и достиг в нем почти таких же успехов как в футболе-цвинте и боевом комбо. Он вообще был отличным универсалом, этот Кемрар Гели. Даже по гарадским меркам, где к универсальности стремились все, и она была заложена в систему воспитания.

Интересно, здесь есть упражнение бокс-ходьба? Должно быть. Земляне любят спорт, и, если есть настолько похожие дисциплины, то наверняка совпадают и какие-то методики подготовки.

Когда я вернулся, родители уже встали. Из ванной доносилось журчание и плеск воды, из кухни — аппетитное шкворчание готовящейся яичницы с колбасой.

— Доброе утро! — папа вышел из ванной. Был он в майке, тапочках и военных бриджах с опущенными подтяжками. Свеж, чисто выбрит, пахнет одеколоном. — Бегал, что ли?

— Ага, — я присел, собираясь развязать шнурки на кедах.

— Молодец. Гляди только, не переусердствуй.

— Я аккуратно, пап.

— Погоди разуваться.

— А что?

— Как что — печи. Можешь затопить, нормально себя чувствуешь? Я сегодня без водителя, Рома чинится.

— Конечно, пап, о чём разговор.

— Я сама разожгу! — крикнула из кухни мама. — Пусть отдыхает!

— Даже не думай, мам! — крикнул я в ответ. — Всё, пошёл. Только яичницу на меня тоже сделай, ладно?

— И чего вы так кричите все? — недовольная заспанная сестрёнка Ленка вышла в пижаме из своей комнаты. — И кричат, и кричат. Как не родные, прямо.

— Доброе утро, дочка, — улыбнулся папа.

— Доброе утро, — буркнула Ленка и скрылась в туалете.

— Слыхал? — засмеялся отец. — Кричим, оказывается, как не родные. — он покачал головой, выражая то ли восхищение, то ли изумление и скрылся на кухне.

Так. Значит, разжечь печи. Нет ничего легче. Особенно, если знаешь, как это делается. Кемрар Гели умел разжигать только костёр и кварковый реактор (шутка), а вот мальчик Серёжа Ермолов умеет. Теперь бы ещё вспомнить, как.

Из туалета вышла Ленка. Подошла, шлёпая босыми ногами.

— Сначала выгреби и вынеси на помойку золу, — сказала тихо. — Потом принеси из сарая дрова и уголь. Ключи, вон, на гвозде, у вешалки. Сарай номер восемь. Помнишь, где сараи?

— Э…

— Там, — она показала рукой. — На той стороне двора. Ты мимо них в школу ходишь.

Точно, по дальнюю сторону двора тянулся ряд сараев.

— Спасибо, сестрёнка, — я наклонился и тихонько чмокнул её в щёку. — Что б я без тебя делал.

— Пропал бы, — серьёзно ответила она, развернулась и пошлёпала в ванную.

Железным совком я выгреб в ведро золу из двух печей, взял ключи и вышел во двор. Выбросил золу в мусорный бак, нашёл сарай с нарисованной белой масляной краской восьмёркой на дощатой двери, отпер висячий замок. Поленья были сложены у левой стены, уголь лежал кучей в глубине сарая.

К этому времени солнце уже поднялось, его лучи ударили из-за вершины сопки прямо в открытую дверь. Куски антрацита заискрились на изломах, словно драгоценные камни.

Совковой лопатой я насыпал в ведро угля, накидал на левую руку поленьев. Запер дверь, подхватил правой рукой ведро и понёс добычу домой.

Растопить печь труда не составило — тот же костёр, только в топке. Смял старую газету, положил сверху растопку, поджёг спичкой. Когда разгорелось, добавил поленья. Теперь пусть маленько прогорит, и можно сыпать уголь. То же самое со второй печью. Просто.

Пока огонь набирал силу, я почистил зубы, принял холодный душ, растёрся полотенцем.

Ещё вчера понял, что горячей воды в доме нет. В том смысле, что из крана она просто так не течёт. Чтобы помыть посуду, надо нагреть воду на газе. Или разжечь устройство в ванной под названием «титан» — вертикальный металлический бак двухметровой высоты. На ножках и с топкой внизу, как у печи. Разжигаешь топку — огонь нагревает в титане воду. Можно мыть посуду, стирать или мыться самому. Примитивная штука, но другой нет. Значит, буду привыкать. Хотя что там привыкать, я и на Гараде принимал по утрам холодный душ. Для здоровья полезнее.