Дедушка хотел похлопать меня по плечу, но ойкнул, ибо радикулит заклинил его ещё больше.

Потом мы с Аристарховичем остограмились за знакомство и сели заполнять какие-то анкеты. Лучше бы мы сделали это в обратном порядке, потому, что я так и не понял толком, что же я заполнял.

– Слева твои данные, справа – кандидатуры, – услужливо пояснил Аристархович, когда я собрался что-то пометить в анкете.

– Какой «кандидатуры»? – удивился я.

– Это та, которую ты хочешь женой иметь, будет называться «кандидатурой», а для неё – ты «кандидатурой» будешь, – пояснил дед.

– Да не жену хочу, мне бы бабу бы просто…

– Ну потом сам разберешься, а сейчас главное, – анкету заполняй.

Потом мы ещё раз остограмились и я вообще оказался не в состоянии заполнять анкету. Аристархович взялся довести это трудное дело до конца. Но после употребления алкоголя начал сам путаться в анкетах и стал спрашивать меня:

– Так, слева твои, а справа – кандидатуры или – наоборот?

– Да пиши уж что-нибудь… – махнул я рукой.

Что там заполнял Аристархович, я не знаю по сей день. Но, по-видимому, он написал нечто, ибо после того, как анкеты отправились на обработку на ЭВМ, ко мне пришло письмо на фирменном бланке.

«Министерство тракторного и сельскохозяйственного машиностроения СССР. Львовское производственное объединение «Львовхимсельмаш»», – красовалось на бланке. Я опешил. Но окончательно обалдел, когда прочитал чуть ниже аршинными буквами: «Кооператив «Счастье». Чем, интересно, занимался этот кооператив в Министерстве тракторного и сельскохозяйственного машиностроения?

«Уважаемый тов. Клизма А.Э.! – говорилось в письме, – В связи с тем, что у нас есть возможность предложить Вам большее число кандидатур, отвечающее вашим требованиям, просим подтвердить Вашу готовность ответить каждой из них. В случае Вашего желания ограничиться каким-то определённым числом кандидатур, – просим указать это число.»

А я и не знал, что и писать, ибо сам не знал, какие мои требования к кандидатурам, поскольку их писал Аристархович, а не я. Поначалу пытался найти «региональное отделение» «Счастья», но найти не мог, ибо, однажды побывав там, так напился на халяву с Аристарховичем, что и дороги не помнил. Пока я соображал как дальше быть, в «Счастье» решили, что молчание – знак согласия и мне пришли письма от кандидатур. Целых двенадцать! С фотографиями.

Из Киева от Светы, из Ташкента от Вики, из Москвы от Эллы, из Ленинграда от Кати, из Свердловска от Тани, из Ульяновска от Марины, из Костромской области от Насти, из Волгограда от Стеллы, из Горького от Зины, из Саратова от Наташи и Нины. Вот это да!!!

Зина уже успела побывать замужем, родить сына и развестись. Света и Вика ещё не успели развестись, но обещали сделать это, если я окажусь лучше, чем их «нищие и вечно пьяные скоты». Остальные писали, что в «законном браке не состоят», но состоят ли в незаконном – не писали.

Кандидатуры были очень и очень разные. Судя по фотографиям, все были красавицами. Но, вот только, когда я присмотрелся, то обнаружил, что почти все фотографии – наших известных актрис. Некоторые забыли даже содрать с обратной стороны типографский шрифт с фамилиями. Зина прислала фотографию какой-то фотомодели из какого-то журнала.

Разброс в возрастах был большой. Зине было 45, а Элле – 17. Кто кем работал я толком и не понял. Зина работала официанткой. Элла была ещё школьницей. Таня написала, что является представительницей самой древней и самой любимой мужчинами профессии (какой именно – не пойму до сих пор). Остальные писали, что мечтают стать актрисами, фотомоделями, начальницами отдела торговли или, на худой конец, директорами магазинов.

Но вот, что интересно: все, хотя меня в глаза не видели, писали, что страстно любят меня и хотят от меня детей. И самое интересное и главное: все спрашивали: когда же я получу квартиру и куплю машину? Что же, в самом деле написал в анкетах обо мне Аристархович?!

То, что кандидатуры любят меня, у меня сразу возникли серьёзные сомнения. Но то, что их интересуют квартира и машина, – это стало ясно сразу.

Но вот, что делать, если квартирой тут не пахло лет на двадцать вперёд. Половина жителей здесь жила в сараях, именуемых «балками» и, потому, как они были изнутри окрашены или оклеены обоями, то в этих сараях давали прописку. Другая половина жила в общагах, подобных моей, или даже хуже. И те, и другие стояли в очереди на квартиру лет по двадцать и в перспективе – ещё столько же.

А на машину копить надо, наверное столько же, сколько на «большой земле», а если пить побольше, то и копить – подольше.

Но столь горькую правду я написать был не в силах, ибо понимал, что интерес ко мне сразу пропадёт. А посему решил, что писать правду не надо.

Теперь я ходил на работу не только и не столько спать, сколько сочинять письма моим кандидатурам. Систематическое составление отчётов и подведение итогов соцсоревнования весьма развило фантазию, но на всех мне фантазии не хватало, пришлось взять несколько книжек классиков и переписывать из них целые куски…