– Мать! Твои новые дети жрать хотят!

И старые тоже...- На кухне появился сын Дениска с эскортом из двух кошек. Судя по глазам последних, в их планы тоже входило чего-нибудь съесть. Я вздохнула, подумав, как тяжело быть матерью семейства. Это я еще по-умному сделала, родив в свое время Дениску, который после рождения двойняшек сделался главной нянькой. Это он придумал имена новорожденным девочкам Саша и Женя. Александра и Евгения.

Дениску я специально перевезла от тетки из Выборга для этих целей. Он сначала упирался, говорил, что воспитание младенцев не совсем подходящее дело для семилетнего мальчика, но я смогла его переубедить. Я сказала, что преемственность поколений - это сильная штука, и, воспитывая моих детей, он получает гарантии, что его детей будут нянчить мои девочки. Детей моих девочек будут воспитывать Денискины дети в свою очередь. И так далее. Такой семейный бартер. Слава Богу, у Дениски хватило тактичности не спросить, каким образом из этой цепочки выпала я.

Кстати, воспитывать младенцев у него получается гораздо лучше, чем у меня. Он меняет памперсы, как профессиональный упаковщик. Подогревать молочную смесь до нужной температуры никто лучше него в семье не умеет. Самозабвенно торчит с ними целыми днями после школы, пока его товарищи предаются губительному влиянию улицы. Мои дети воспитывают друг друга сами...

Единственное, что меня смущает в таком положении вещей, это то, что Денис применяет к воспитанию моих детей стандартные методы дрессировки животных, потому что привык обращаться подобным образом с фокстерьером моей тетки Лены. Он выучил сестричек подавать голос и садиться, заманивая бутылкой детского питания. Вчера он похвастался - малышки стали понимать команду "апорт". Теперь они по команде приносят кубики, наперегонки и на четвереньках. Любопытно, будут ли они на детях Дениски тренировать команду "фас"? И что выйдет в конечном итоге из рода славного Железняка? Бультерьер?

И еще, к сожалению, Дениска не умеет кормить грудью - это пока приходится делать мне. Ну ничего, со временем научится...

Холодильник я предоставила сыну и кошкам, а сама пошла к малышкам. Я с нежностью взглянула на два размахивающих конечностями тельца, и мне вдруг стало грустно.

Потому что я подумала об их папе.

Дело в том, у Спозаранника - глаза, а у Модестова... уши. Вроде уши как уши, но что-то в них не то. Очень в глаза бросаются.

Когда я это заметила, то подумала, что в свое время надо было относиться к выбору объекта симпатий более тщательно. Ну что ж, это никогда не поздно исправить. И несколько дней назад я решила объясниться с Глебом Егоровичем...

***

...За окном уже темнел преждевременный октябрьский вечер. Сырой ветер ерошил последние листья на ветках деревьев, разметывал уже сорванные по мокрому асфальту, который тускло блестел в свете уличного фонаря. За окном не было ни души, только иногда пролетали машины, равнодушно скользя фарами по стене дома.

В Агентстве тоже было пустынно. Только двое - я и Спозаранник. Он и не подозревал, что сегодня произойдет главное событие в его жизни, которое навсегда изменит непоколебимый образ аналитика и систематизатора Спозаранника.

Глеб Егорович деловито стучал по клавиатуре компьютера, созидая очередную справку. Судя по тому, что он не прерывался ни на секунду, мысли его системно и плавно перетекли из головы по соединению "рука-клавиатура" прямо в компьютер. Циничный Каширин не упустил бы случая отпустить шуточку типа "аппарат Спозаранник подключили к компьютеру".

– Нонна! Ваша преданность рабочему процессу похвальна, но не кажется ли вам, что организм нуждается в отдыхе для столь же плодотворного труда на следующий день?- Мужчина моей мечты оторвался от работы.

– Глеб Егорович, я готова заниматься с вами расследованиями всю жизнь.

– Я вас тоже ценю как аккуратного и ответственного расследователя.

– А вы мне нравитесь как человек.

Спозаранник с подозрением посмотрел на меня. Он почувствовал важность момента: поправил галстук и взял в руки любимый дырокол.

– По моему сугубо субъективному мнению настоящий журналист-расследователь, направляющий все свои старания на достижения поставленной цели, должен личностное оставлять за порогом этого Агентства.Для убедительности Спозаранник поднял дырокол, который, видимо, для него и олицетворял личностное, выразительно пронес его через весь стол и твердо поставил на другой край. Подумал и добавил: - За порогом этого Агентства и других учреждений, которые журналист посещает в ходе работы.

– Что мы все о работе и о работе,- стараясь придать голосу как можно больше кокетливых интонаций, отозвалась я.

Надо ковать железо, пока горячо. Спозаранник и сам не понимает, как ему будет хорошо. Потом. Ну ничего. Модестов тоже сначала сопротивлялся. Решительно встав из-за стола, я начала форсировать расстояние, отделявшее меня от объекта симпатий.

Тут мне в голову пришла мысль попробовать покачать бедрами, как это умеет Завгородняя. Попробовала. По-моему, получилось.

В глазах Глеба Егоровича мелькнул ужас. Он схватил дырокол со стола и прижал его к груди:

– Железняк! Вы нарушаете субординацию!

– Иногда четкое следование субординации мешает общему настроению рабочего коллектива.

– Нонна! Ваша кипучая и деятельная натура всегда была уважаема мною, но, по-моему, вы выходите за рамки!

– Почему бы и вам это не попробовать?- Я присела на краешек стола.

Спозаранник вскочил из-за стола и выбежал из кабинета.

Ничего, подумала я, от меня не скроешься. Я же еще не знала, на что готов Глеб Егорович только ради того, чтоб не отдаться чувству...