Помнится, Обнорский даже хвалил и сам сюжет, и его изложение. Он очень серьезно отнесся к нашим опусам, которые никто иначе как "ужастики" не называл.

Вот вроде и из любопытства, но в тоже время по настоятельной просьбе Андрея я и поехал в свой законный выходной проинспектировать, насколько реалистично изображают актеры события давно минувших дней.

***

С волосами, еще мокрыми от купания в заливе, я дошел до небольшого домика в три этажа, переделанного в пансионат "Мечта" из корпуса пионерского лагеря. Розовощеких пионеров сменили толстые дядьки с разукрашенными пергидрольными женами, всем своим видом демонстрирующими, что отдых в Зеленогорске куда приятнее отдыха на Канарах. С этим самым видом они увлеченно следили за съемками, которые были в самом разгаре: в холле горели прожектора и мелькали комбинезоны техперсонала. Среди них носился взлохмаченный тип крайне идиотского вида. Как я понял, это был режиссер Семен Неручко. Мне достаточно подробно о нем рассказывали: странноватый, но крайне талантливый и подающий надежды. Надежды он подавал уже лет пятнадцать, неизменно являясь помрежем на различных именитых проектах. На съемках "золотопульного" сериала он тоже был помрежем, но поскольку Ян Геннадьевич Худокормов лежал в больнице после разбойного нападения, Семену Неручко доверили самостоятельно снять одну серию. Что-то мне подсказывало, что сделано это было напрасно.

А Ее я узнал сразу. Это точно была главная героиня. Высокая, стройная, с длинными и светлыми, как у Аньки, волосами. Она сидела в центре площадки, закинув ногу на ногу, и томно курила, размышляя о чем-то возвышенном (судя по ее виду). Например, что мир - театр, а люди в нем - актеры. Причем театр имени ее. Интересно, как ее зовут?

– Наконец-то,- взлохмаченный Семен подскочил ко мне, близоруко щурясь.Явились! Мы вас с самого утра ждем!

– Меня?- приятно удивился я.

– И что мы тогда стоим?- саркастически осведомился Семен.- Ждем натуру? Учим роль? На площадку!

Этот близорукий идиот явно принял меня за Олега Спиридонова - актера, игравшего моего героя - репортера Самойлова. Мы и правда были похожи, только Олег был чуть погрузнее и, как бы это сказать, помаститей, что ли... Играл он меня вальяжно, размашисто и особенно напирал на то, что я был бывшим актером. Это казалось ему очень, как он выражался, действенным, чем приводил меня в откровенно веселое расположение духа.

В любом случае, мне выпал снова повод повеселиться, чем я и воспользовался, громогласно рассказав бородатый киношный анекдот:

– Знаете, сидят в просмотровом зале слепой оператор, глухой звукорежиссер и ненормальный режиссер. "Что-то я ничего не вижу",- говорит оператор. "А я не слышу!" - подхватывает звуковик. "А мне нравится!" восхищенно хлопает в ладоши режиссер.

Площадка затихла, потом кто-то нерешительно хихикнул. Пергидрольные тетки придвинулись поближе, напрягая слух.

– Не понял,- протянул Семен.

– Ну ладно, репетну,- вздохнул я и рухнул на колени перед "Анной".

Та испуганно отодвинулась. Я схватил ее за руки и, подняв со стула, патетически произнес:

– Дорогая, я заставлю этих негодяев вернуть ребенка!- приобняв ее, я провел рукой по ее упругой заднице.

– Черт! Что это такое? Этого нет в сценарии!- закричал режиссер.

– А мне понравилось...- заявила моя партнерша, глядя мне в глаза и ни на йоту не отодвинувшись.

– Это суть новеллы,- с достоинством добавил я.

– К черту эту графоманскую новеллу!- зарычал режиссер.- Кто ко мне пришел?

Я жду любовника, а не...- презрительным взглядом он окинул мои потрепанные джинсы и футболку,- сельского забулдыгу.

– Вообще-то я Владимир Соболин, автор этой, как ты выразился, графомании.

Журналист.- Меня распирало от смеха.- А ты вот вряд ли режиссер, потому что в их обязанности входит отличать собственных актеров от посторонних людей.

Технический персонал хихикнул, актеры посмотрели на меня с интересом, зато пергидрольные тетки тут же его потеряли.

Красавица-героиня улыбалась.

– Вот я и говорю, вы не герой-любовник,- оставил за собой последнее слово Семен.

– Странно,- хмыкнул я.- Именно это было моим амплуа, когда я играл на сцене БДТ.

Я сказал чистую правду - не уточняя, правда, что это был выездной спектакль нашего театра-студии на Малой сцене БДТ,- и Неручко был сражен. А заодно и, как я надеялся, моя несостоявшаяся партнерша.

***

Если бы не мои стойкие моральные принципы, я бы непременно придушил этого чокнутого Семена. А заодно и Олега Спиридонова, явившегося на площадку сразу после моего фиаско. Губы у него основательно припухли и грим был подпорчен, из чего я сделал нехитрый вывод: герой-любовник только что повышал квалификацию (или подтверждал репутацию, уж не знаю).

Мысль же об удушении пришла мне в голову после того, как в ходе наблюдений за съемками выяснилось, что режиссер, оказывается, лучше меня знает, как мой герой, Самойлов - то есть, я!- обнимает собственную жену... И как я закуриваю сигарету, а также, что я хотел сказать, описывая сцену разговора с Анечкой.

Да ничего я не хотел сказать! Требовалось написать двадцать страниц, а у меня было только пятнадцать, вот я и вставил ничего не значащие жизнеописательные моменты. Для антуража.