Но это же невероятно! Я вскочил, даже не обратив внимания на зарычавшую собаку.

– Тэнгиз, тихо!- прикрикнула Рита.- Нашли что-то интересное?

– Не то слово! Тут у вас еще куча трупов!- Я был так поражен, что совсем забыл, что разговариваю с ребенком.- Принеси мне мою сумку из коридора.

Рита шмыгнула в коридор и тут же вернулась с сумкой. Я достал свой список. Еще пару минут я сверял его с информацией из альбома и вскоре уверился, что все погибшие в последнее время в метро (кроме наркомана и бабушки) - выпускники одного и того же курса Первого мединститута. Это не могло быть совпадением. От свалившейся на меня удачи аж руки задрожали. Значит, это не маньяк работает в метро! Кто же? Внезапно свихнувшийся врач из того же выпуска, чем-то обиженный на однокурсников? Но тогда при чем тут я? Об этом следовало крепко подумать. Я выписал адреса оставшихся в живых, попрощался с Ритой, пообещав ей принести полное собрание сочинений Серегина с его автографами, и покинул квартиру.

***

На следующий день после посещения квартиры Степцева я пришел в Агентство и попытался все-таки добиться аудиенции у нашего "звездного" шефа.

Обнорский выслушал меня, хмыкнул, забрал справки и сказал, что подумает об этом. На досуге. Вообще шеф показался мне каким-то вялым - он явно думал о чем-то другом, но никак не о работе.

Честно признаться, я не сильно расстроился тем обстоятельством, что Обнорский прохладно отнесся к моей информации. Иного я почему-то и не ожидал. Поошивавшись по Агентству и поизображав бурную деятельность, я решил сходить в гости к одному из выпускников "рокового" курса Первого меда - Гоче Начхебия. Жил он в центре, и кто-то у него явно был дома - перед выходом я позвонил ему, и трубку сняли. Разговаривать я не стал, а поспешил на улицу Некрасова.

– Кто там?- раздался из-за двери женский голос.

– Я из Агентства "Золотая пуля", вот мое удостоверение.- Я поднес к панорамному "глазку" свою ксиву.

– А чего вы хотите?

– Мне бы хотелось поговорить с Гочей Георгиевичем.

– Он умер,- после непродолжительного молчания ответил тот же голос.

– Как умер?- поразился я: в списке погибших в метро Начхебия не значился.

– Попал в аварию.- Дверь так и не открыли, но и прогонять не торопились, что обнадеживало.

– Может, вы все-таки откроете?- взмолился я.- Честное слово, я не грабитель и не террорист. Мне очень надо с вами поговорить.

За дверью воцарилось молчание, там явно раздумывали, и я решил выкинуть козырь.

– Кроме Гочи, в последнее время погибли пять его однокурсников.

После моих слов послышалось клацанье замков, и вскоре дверь открылась.

На меня смотрела женщина лет тридцати пяти с красными, видимо от слез, глазами.

***

Выйдя из квартиры Начхебия, я уселся на лавочку и закурил. Итак, в моем списке появилось еще три фамилии: у Гочи отказали тормоза, Сергей Нарышев умер от отравления, Наталья Ламитина попала под машину. Все это мне рассказала жена Гочи Лена. Ее муж погиб восемь дней назад, и на похороны пришли почти все бывшие в городе выпускники рокового курса. На поминках, как водится, вспомнили общих знакомых, ушедших из жизни. Ни у кого не возникло мысли о том, что их однокурсников кто-то методично убирает. Смерти происходили не в один месяц и вполне могли тянуть на случайность.

Я заглянул в свой список и выбрал следующую фамилию. Мне было необходимо поговорить с кем-то из однокурсников погибших, а не с их родственниками. Уже через пятнадцать минут я был у дома на улице Исполкомовской и звонил в дверь.

– Ну и кого там черт принес?- поинтересовались из-за двери. Голос был молодой (но не детский) и чертовски приятный.

– Кого может принести черт?- ответил я.- Конечно же, прелюбодея.

– А если я замужем? И муж дома?

– Мое сердце мне подсказывает, что дома вы одна,- безапелляционно заявил я.

Моя уверенность была основана на вполне конкретных фактах - в квартире были прописаны две женщины с одинаковыми фамилиями и с небольшой разницей в годах рождения (то есть, с большой долей вероятности, сестры). Это, впрочем, не означало, что в квартире не мог проживать мужчина.

– Раз сердце подсказывает, значит, так оно и есть,- рассмеялись за дверью.- А если вы маньяк?

– Нет,- после некоторой паузы заявил я.- Где вы видели маньяка, у которого есть сердце?

– К счастью, я вообще маньяков не видела,- ответила хозяйка, открывая дверь.

Моему взору предстала очень даже симпатичная женщина в коротеньком халатике. Я с удовольствием осмотрел сначала ноги, затем бедра, потом грудь и поднял глаза на лицо, обрамленное длинными каштановыми волосами. Да уж, никакого сравнения с моей последней, с позволения сказать, подружкой.

– Ну и как,- ничуть не смутившись, поинтересовалась хозяйка,- нравится?

– Очень,- честно ответил я.

– Ну тогда заходите,- позволила она и немного посторонилась.

Проходя в дверь, я невольно прижался к ней всем телом, и меня бросило в жар. Мне уже не хотелось проходить дальше... Или - если уж идти вместе с ней, то не отлипая. Со всеми вытекающими. О том, что мое желание написано у меня на лице, стало понятно сразу, как только я увидел глаза хозяйки: она с едва заметной улыбкой смотрела на меня. Кроме того, у меня возникла мысль, что она специально встала именно так, как стоит. Через несколько секунд хозяйка отстранилась и позволила мне пройти в квартиру. Закрыв дверь и повернувшись, она протянула руку:

– Вера. А как зовут прелюбодея?

– Максим. Можно просто - Макс.

– Ну пойдем, прелюбодей.- Вера пошла вперед, указывая дорогу.- Только ты сразу свыкнись с мыслью, что тебе придется сначала совратить невинную душу и довести ее до грехопадения.

И не скажу, что это будет легко.

Девушка нравилась мне все больше.

Правда, последние ее слова слегка охладили мой пыл. А то я уж было начал подумывать о том, что к основной части прелюбодейства мы можем перейти не отходя от кассы, вернее, от двери. И что это меня в последнее время тянет начинать в коридорах? Пришлось вспомнить о деле, в том числе и о том, что выпускницу "рокового" курса звали Лариса. А значит, меня встретила ее сестра. Опять родственник! Я же собирался поговорить с кем-то из выпускников! Впрочем, должны же быть в нашей работе и приятные стороны!