О том, что он консультируется с мертвецами, Сан Саныч, естественно, наверх не докладывал. Еще чего! Тогда его бы точно освободили от занимаемой должности, в связи с… Нашли, подобрали бы формулировочку… Да вот, хотя бы – с утратой доверия. Нет, начальство должно знать только то, что ему положено. Ни больше, ни меньше. И ни в коем случае полученные им, начальством, знания не должны смущать его, начальства, ум или душу, а, наоборот, должны поднимать настроение и внушать уверенность.

Сан Саныч встретился как-то с Тагазимулой… Это было уже после гибели легионера, но при таких обстоятельствах, которые полностью освободили оперативника от смешных человеческих предрассудков. Теперь он называл его не иначе, как ушедшим, и относился как к человеку, всего лишь отправившемуся в путешествие в далекую страну, с которой нет никакого сообщения. Но с кем он, по роду службы, связь все же наладил. Сведениям, сообщаемым ему Тагазимулой, Сан Саныч доверял абсолютно, ведь они касались той области, частью которой он стал.

Если Тагазимула сказал – Арикара, значит, Арикара, других вариантов нет.

На Макара Долженко тоже указал Тагазимула. Но того Сан Саныч и сам немного знал раньше.

Макар был охотником, траппером, и проживал в собственном доме в деревне Аврамовка, что на берегу реки Харь-Бирь, правого притока Исы, неподалеку от Кашканара. Он-то и провел гражданина начальника Особого отдела легиона известными лишь ему охотничьими тропами в этот странным образом затерянный в тайге, заросший лесом и никому не ведомый древний ударный кратер, в котором, по его словам, и обитал Арикара – шаман, нойда и вакан-хан.

Они совершали свой путь в это потаенное место в период, когда весна уже началась, но вдруг, что называется, встала на паузу. Первый ее весьма успешный штурм закончился, снег повсеместно сошел, кроме низин и особенно затененных участков, ручьи талой воды отшумели и схлынули – и все замерло перед следующим рывком. Тихо, чисто, светло. Сухо. Через день-два солнце поднимется выше, припечет, и, будто перелившись через край, его живая сила хлынет в леса и поля. Тут же пойдет распускаться, как отпущенные живые пружинки, листва, из всех щелей полезет на свет трава, и пустится творить свой восторженный волшебный танец ополоумевшая живность.

Но это все – быть может и завтра. Сегодня лес пребывал в чистоте и строгости, как выметенная и прибранная перед великим праздником горница, и они в нем точно поспешившие, прибывшие до срока гости.

Пространства распахивались на полную глубину, где дали не обрывались, и ни во что не упирались, а продолжались в туманной голубизне бесконечно. И этот простор, это прохладное серебро и сосредоточенность природы настраивали паломников на возвышенный, почти молитвенный лад.

Воздух был прозрачен и свеж, и каждый вдох проникал в легкие, как святая вода.

Когда они добрались до скал, окружавших кратер гигантским кольцом, Макар сделал слабую попытку улизнуть.

– Сан Саныч, ты эта, – смущенно улыбаясь, стал он отмазываться, – ты дальше уж сам как-то, ладно? Тут совсем чуток осталось пройти. До места я тебя довел, а дальше мне идти без надобности. Мне и Лидушка наказала, чтобы я только досюда и сразу назад.

Лидушка, это жена Макара, которую он боготворил и которую беспрекословно во всем слушался. Об этом все знали. Но Сан Саныч понимал так же и то, что Макар при случае не прочь за спиной женушки и укрыться.

– Нет, нет, Макар, – пресек он его попытку. – Что это ты удумал? Я вот, наоборот, слышал, как жена наказывала тебе все в лучшем виде сделать.

– Ну, так? А я?

– А ты, я так подозреваю, свалить хочешь раньше времени. Бросить меня здесь одного решил? А вдруг что не так пойдет? Или шамана на месте не окажется? Или он в отказ пойдет и не станет мне помогать? Как я обратно буду добираться? В одиночку? Ты об этом подумал?

– Да что тут идти, епта? Дорога, почитай, прямая! Реки держаться, и не собьешься! – пробовал стоять на своем Макар.

– А если со мной что случится? Ну, не знаю… Медведь навстречу выйдет… Я с медведями не очень… Особенно с весенними. А если задерет? Твой грех будет. Зачем тебе это, Макар?

– Вот, ептыть! – махнул рукой Макар. – Ладно, до конца, так до конца. Это я так… Мешать не хотел. Дело-то секретное, небось, – чего мне в него вникать? Я свидетельствовать не хочу.

– Нет, Макар, не сомневайся, ты не мешаешь. А чтоб секретность не смущала, я с тебя подписку возьму, о неразглашении. Хотя, думаю, что это лишнее. Кому ты тут, что разглашать будешь? Тому же медведю, разве что? Да и вообще, я в тебе уверен, ты же болтать не станешь, верно? Вот. Так что, не переживай. В этом деле, Макар, ты мне прямой и единственный помощник. К тому же, я с шаманом всего лишь познакомиться да потолковать хочу, предварительно. А то я себе напридумывал то да се, а он скажет: оставь свои фантазии, человек, они ни о чем. Или лабиринт окажется неисправным, и нет никакой возможности его починить. Или он назначит прийти через полгода, или в какое-то другое удобное ему время. Да мало ли что! Мы же с тобой наугад тащимся, а вот чтобы так, с наскоку, с первого разу все сложилось – редко когда что получается. В общем, как ни крутись, не вертись, а нужен ты мне, Макар, нужен. Надежда ты мне, Макар, и опора.

Единственно, в чем Сан Саныч не ошибся в своих предположениях, так это в том, что все действительно окажется не так, как он себе представлял заранее.

Протиснувшись сквозь нагромождение высоких скал, образовывавших наружный кольцевой вал, они спустились в кратер, дно которого располагалось значительно ниже общего уровня местности. Повсюду текли ручьи, и почему они до сих пор не затопили кратер, и куда, в конце концов, уходила вода, – это был хороший вопрос. Возможно, все воды утекали в Брешь, она находилась, судя по тому, что Сан Санычу было известно, где-то неподалеку. Вообще, и Брешь, и этот кратер, похоже, были вещами одного порядка, поэтому судить об их истинном нахождении в пространстве было затруднительно. Их вроде как бы и не существовало в реальности, но при большом желании и изрядном упорстве туда вполне можно было пробраться. Если знать, как. Или, кудой, как говаривал Макар. Ну, он имел право так говорить, потому что, похоже, единственный из местных трапперов знал в кратер дорожку.