Я смеюсь, и она тоже, но в одно мгновение мой смех превращается в слёзы. И тогда Келли притягивает меня в свои объятия, шепчет слова утешения, прижимая к себе. Повторяя снова и снова, что он этого не стоит, — так уж случилось, что Тристан больше всего любит говорить мне именно эти слова.

Одна мысль о том, как он произносит их, заставляет меня плакать ещё сильнее.

— Не хочу оставлять тебя здесь одну на Рождество, — говорит она, когда я, наконец, успокаиваюсь и высвобождаюсь из её объятий.

Я одариваю её слабой улыбкой.

— Конрад остаётся. И Стивен пригласил нас к своим родителям на рождественский ужин, так что со мной всё будет в порядке, — Стивен оказался хорошим другом.

На лице Келли ясно читается тоска.

— Я завидую. Мне бы хотелось провести Рождество со своим парнем.

— Я буду отбиваться от всех девушек, которые попытаются заигрывать с ним, — торжественно обещаю я.

Она качает головой.

— А как насчёт его двоюродных сестричек на семейном ужине? Если ему нравятся такие вещи, тогда они могут забрать его.

— Ему нравишься ты, — успокаиваю я подругу. — Это я тебе завидую. Стивен надёжный парень. Не боится отношений. — они не теряли времени даром. Келли — его девушка, он без колебаний называет её так.

— Он действительно такой, — тихо соглашается она. — Мне казалось, ты тоже нравишься Тристану.

— Мне тоже так казалось. Но при первых признаках реальной проблемы он срывается и убегает. Я даже удивлена, что он продержался так долго, — теперь я звучу горько, но ничего не могу с этим поделать.

Если бы он остался рядом, если бы он действительно выслушал меня, тогда, возможно, я бы достучалась до него. Но он воздвиг стены. Натянул маску, которую он так искусно носит. Ушёл в себя, а меня отправил восвояси.

Очевидно, с ним покончено. То, что он может так быстро отстраняться, причиняет боль. До того, как Марк прервал нас, он был таким милым и весёлым. Кружил меня на танцполе, горячий взгляд в его глазах был только для меня. Я чувствовала связь с ним, уверенность в наших развивающихся отношениях. Как он мог так легко отпустить меня…

— Я в душ, — говорю я Келли, собирая свою одежду и направляясь к двери. — Дай мне тридцать минут. А затем свалим отсюда.

Келли приподнимает бровь.

— «Старбакс» или бар?

— Бар, — решаю я, чувствуя себя пьяницей, но мне всё равно. Мне нужно выпить чего-нибудь покрепче. — Сейчас где-то пять часов, верно?

Тристан

— Где ты, чёрт возьми, мужик? — Гейб звучит так, будто он далеко, как оно и есть.

— Колорадо. Вейл, — я стою у окна своей спальни и смотрю на улицу. У моих родителей здесь коттедж. Как только я переехал, они стали проводить Рождество здесь. Снег идёт как сумасшедший, и чертовски холодно. Но в городе магазины освещены как ожившая рождественская деревня, и моя мама называет их дом площадью десять тысяч квадратных футов «уютным».

Неважно.

— Ты никому не сказал, куда направляешься, — его тон обвиняющий, и от этого мне неловко. — Ты просто взял и бесследно исчез.

— Извини. Я просто… мне нужно было убраться оттуда к чёртовой матери.

Гейб на мгновение замолкает.

— Ты только что извинился?

Закатываю глаза.

— Да, но не придавай этому большого значения, хорошо? Господи.

— Твоя девушка очень расстроена.

Я скрежещу зубами:

— Она не моя девушка, — за последние несколько дней я провёл много душевных поисков и пришёл к осознанию: хотя Александрия, возможно, поступила со мной неправильно, я тоже поступил неправильно по отношению к ней. Мы оба испортили эти отношения ещё до того, как у них появился реальный шанс. Не знаю, сможем ли мы их спасти. Не знаю, достаточно ли я силён, чтобы спасти их, или она закончила со мной. Она может ненавидеть меня за всё, знаю. Должна. Я повторял это снова и снова. Я не заслуживаю её. Даже после того, что она сделала, я знаю, что она лучше меня. Она хорошая девочка, которая пытается что-то сделать в своей жизни. А я плохой парень, который делает всё возможное, чтобы сжечь всё дотла.

— Могу я тебе кое-что сказать? Как мужчина мужчине? — спрашивает Гейб низким голосом. Серьёзным.

Жду неприятностей.

— Конечно.

А что ещё я мог, кроме как согласиться? Он собирается сказать мне, хочу я это услышать или нет.

— Ты же знаешь, Люси сделала то же самое со мной, — верно. Я забыл. Она действительно обманула его. С момента их знакомства она сохраняла видимость. — Только она мне много чего рассказывала. Сочинила замысловатую историю, на которую я купился. Историю, которую, как ей казалось, я хотел услышать, потому что она решила, что я не приму правду.

— Разве тебя это не разозлило?

— Я был чертовски взбешён. Она столько всего наговорила, но… Я не мог вечно использовать против неё то, что она сделала со мной. Любовь к ней в конце концов победила, — Гейб делает паузу. — Может, тебе стоит позволить своей любви к Алекс одержать верх.

— Я не люблю её, — сразу же начинаю я, но Гейб перебивает меня.

— Отлично. Ты её не любишь. Но ты действительно заботишься о ней. Не отрицай этого, потому что мы все знаем, что это правда, — Гейб говорит параллельно со мной, когда я начинаю протестовать. — Чего ты хочешь больше? Невыносимых страданий, когда ты один без неё? Или присутствия Алекс в твоей жизни, делающее твои дни лучше? Что выбираешь?