— Ну у тебя и шутки?! — укоризненно покачал головой Владимир. — Черный юмор! — И так жиманул руку друга, что тот даже присел от боли.

— Это у тебя черный юмор, а не у меня. Натуральное членовредительство, — проворчал Сергей, тряся рукой. — Надо хоть чего-нибудь закусить.

— У меня в машине есть бутерброды и кофе, — сказал Рокотов. — Позавтракаем по дороге.

И Иванов с тоской подумал, что если бы была Катя, то она бы уже тоже что-нибудь соорудила. И так тоскливо, так паршиво стало на душе, что хоть волком вой. Ага.

В машине их ждал Беркутов.

— Привет, патрон! — сказал он Иванову, когда тот сел рядом.

— Здравствуй! Только, молодой человек, попрошу не выражаться! То, что вам начальство разрешило общаться с порядочными людьми, это ещё совсем не значит, что вы можете их обзывать всякими иностранными прозвищами.

— Спасибо, господин генерал! — подчеркнуто серьезно ответил Дмитрий. — Я это учту. Только вот проблема — где нынче взять приличных людей?

— Каков нахал! — восхитился Иванов. — Только я тебе, парень, вот что посоветую. Если ты ещё не определился с кого брать пример в начале своего жизненного пути, то я скажу: «Бери его с Владимира Рокотова».

— Благодарю за совет. Я сегодня же это сделаю, — заверил Дмитрий.

По дороге они уничтожили все съестные запасы Рокотова и сразу стало веселее жить на белом свете. Машина тем временем уже миновала академгородок.

— Куда ты нас везешь? — спросил Иванов Рокотова.

— В Новый поселок.

— С ним у меня свазана масса приятных воспоминаний, — сказал Беркутов. — Здесь я встретил свою Светлану.

«И у этого Светлана, — с тоской подумал Сергей. Недавний разговор с Ивановым не выходил из головы. — Развелось этих Светлан, как собак нерезанных. Ага.»

В Новом поселке они въехали на улицу, состоящую сплошь из двух и трехэтажных коттеджей.

— Улица «Новорусская», господа! — торжественно объявил Дмитрий.

— Что, действительно так называется?! — удивился Иванов, чем доставил громадное удовольствие шустрому майору.

— Если пока и не называется, то будет называться. Я уже отправил в горисполком письмо с предложением о её переименовании.

— Трепач! — добродушно усмехнулся Рокотов.

— На этой славной улице, — продолжал свой вдохновенный треп Беркутов, — проживают исключительно казнокрады, боссы нелегального бизнеса, крестные отцы мафии и их подручные, Словом, богатая шушера и сволочь, прилипившаяся, будто пиявки, к многострадальному телу нашей с вами, господа, Родины.

— Молодец! — одобрил его речь Иванов. — Да вы лирик, милостивсдарь. Никогда бы не подумал, глядя на вашу сугубо прозаическую физиономию.

— Внешность часто обманчива, — скромно ответил Беркутов. — Кому, к примеру, взредет в голову, глядя на вас, предположить, что вы генерал! Верно?

— Верно, — рассмеялся Иванов. — Один ноль в твою пользу. Сегодня, майор, ты явно в ударе. Поздравлю!

— Спасибо!

В это время они увидели у одного из коттеджей милицейский УАЗик и «Ниву».

— О, а это «Нива» моего друга Колесова, — удивленно проговорил Дмитрий. — Наш пострел и здесь поспел.

— Это я ему звонил, — сказал Рокотов. — Просил, чтобы он захватил Истомина.

У внушительных ворот их встретили Истомин и Колесов. Мужчины обменялись рукопожатиями.

— Что здесь произошло? — спросил Иванов, обращаясь к Истомину.

— Убита актриса театра «Старые стены» Звонарева Раиса Аркадьевна.

— Когда это случилось?

— В три часа ночи.

— Откуда столь точное время?

Вперед выступил Колесов, ответил:

— Об этом говорят супруги Вяткины, живущие напротив, — Сергей указал на коттедж на противоположной стороне улицы. — Они были разбужены звуками двух выстрелов. Мария Павловна Вяткина взглянула на часы. Было ровно три часа. Когда она подошла к окну, то увидела, как из дверей дачи Звонаревых выбежали трое мужчин с большими сумками. Они сели в «Ниву» и уехали. А Мария Павловна сразу же позвонила в милицию.

— Ясно. Эксперты здесь? — спросил Иванов.

— Здесь, — ответил Истомин. — В доме дожидаются.

— Понятые?

— Тоже в доме.

— Что ж, тогда приступим, пожалуй. — Иванов направился к коттеджу. От ворот к дому вела дорожка кровавых пятен. Это могло означать лишь одно — один из преступников был ранен.

В большом квадратном холле у основания лестницы, ведущей на второй этаж лежал труп полной женщины лет тридцати — тридцати пяти. Рядом валялось двухствольное охотничье ружье двенадцатого калибра с вертикальными стволами. Иванов подошел, осторожно двумя пальцами взял за ствол ружья, приподнял, понюхал. Из обоих стволов несло гарью. Осмотрел труп. Было два ранения — в грудь и в голову. Обернулся к стоявшим сзади оперативникам.

— А выстрелов было, как минимум, три. Вот что, Валерий Спартакович, пока я здесь занимаюсь осмотром, ты подробнейшим образом допроси Вяткиных. А вы, ребята, — обратился он к Беркутову с Колесовым, — походите по соседям, поспрашивайте. Не мне вас учить. Может быть надыбаете, что-нибудь интересное. Лады?

— Как прикажите, господин генерал, — за всех ответил Беркутов.

Они ушли. Иванов с Рокотовым прошли в соседнюю комнату, от порога которой кровавые следы вели к входной двери. В зале на диване сидели судебно-медицинский эксперт Громадин и незнакомый Сергею технический эксперт в фоме капитана милиции. Здесь же находились понятые — две пожилых женщины, сидели в креслах и испуганно смотрели на вошедших. В зале было все перевернуто вверх дном. Иванов поздоровался с экспертами и понятыми, повернулся к Рокотову.