Поначалу меня удивило, когда Луиза попросила показать гостье дом. Но потом мне пришло в голову, что тетя почувствовала химию, проскакивающую между нами, как мячик в пинг-понге, и понадеялась, что я наконец начну с кем-то встречаться. Нежданная гостья выглядела милой, но я не заслужил такую девушку и постарался, чтобы солировал только дом со своей эклектикой и лабиринтами.

Я показал ей ванную, столовую, любимую библиотеку тети, но гостья оживилась, только когда мы вошли в кабинет и ее взгляд упал на святилище Луизы.

– Это Барбра Стрейзанд?

– Да, – подтвердил я.

Кинозвезды не приводили меня в восторг – в конце концов, они обычные люди, я никогда не понимал, почему вокруг них поднимают столько шума. Судя по рассказам Луизы, большинство совершенно чокнутые, что неудивительно, ведь мы обращаемся с ними как с единорогами.

Тур был бы неполным, не загляни мы в тайный проход к кладовке. Эшли предсказуемо задохнулась от восторга, когда мы протиснулись через книжный шкаф, который на самом деле был дверью.

– Чудесно! – воскликнула она, когда мы оказались в крохотной комнатке рядом с кухней, где Луиза хранила все известные человечеству консервы.

– Этот дом полон секретов, – подтвердил я.

Я не стал погружаться в более темные тайны, которые хранила эта крепость посреди леса, потому что пока сам их не знал.

– Ну вот, мы вернулись туда, откуда начали, – объявил я, проведя ее через кухню обратно к Луизе, которая ждала нас на диване с высокой спинкой в гостиной.

– Спасибо, что позволили посмотреть ваш чудесный дом.

Когда она назвала себя актрисой, я не удивился. Все признаки были в наличии – симпатичное личико, кипучая энергия и неутомимая любознательность. Конечно, в этом городе полно актрис. Однако реакция тети меня удивила.

– Я двадцать пять лет занималась подбором актеров и могла бы вам помочь!

В чем помочь?

– За то время, что ты на пенсии, многое изменилось, – напомнил я.

– Что ты в этом понимаешь! Ты же занимаешься недвижимостью!

Мне хотелось поправить ее, что на самом деле я штатный юрист фирмы, а не какой-то мелкий продавец, пытающийся втюхать просторные трехкомнатные квартиры с гаражами на две машины. Но какой смысл? Конечно, я хотел произвести впечатление на Эшли, как любой мужчина хочет произвести впечатление на красивую женщину, но не искал подругу и не был ее достоин.

– Как насчет чая? – спросила Луиза.

А потом призывно посмотрела на меня, потому что любой мужчина из плоти и крови с радостью согласился бы.

– Простите, но мне пора, – соврал я, хотя никуда не торопился, и направился к двери.

Я бы с удовольствием выпил чаю с красивой актрисой, любительницей собак, но прекрасно понимал, что не стоит позволять Луизе брать меня под свое крыло.

– Что ты вытворяешь? – спросил я тетю, когда она пошла меня провожать.

Желание подружиться с незнакомкой совершенно не в ее характере, и меня снова пробрали мурашки тревоги. Может, это проявления ранней деменции? Или я упускаю что-то важное?

– Ты боишься, что она отравит мой чай? – отозвалась тетя, и я почувствовал облегчение хотя бы в одном.

– Только не обнадеживай ее, – предупредил я.

Не знаю, но почему-то я встал на защиту этой девушки, хотя знал ее всего десять минут.

– И тебе хорошего вечера, – сказала Луиза.

Конечно, самая лучшая часть этого вечера уже закончилась.

– Как, по-вашему, что важнее – размер или чистота? – уточнил я у ювелира, разглядывая кольца с бриллиантами на несметные суммы.

– Размер, – ответил тот. – И днем, и ночью, – подмигнул он.

Неуместный сексуальный подтекст вызывал у меня раздражение. Я понимал, что безумно делать предложение женщине, с которой у меня никогда не было секса, хотя это практически единственное, чего мы не делали. Мы жили вместе, ели вместе, путешествовали вместе. Я подвозил ее домой из аэропорта, а она меня. В тот первый год в Лос-Анджелесе, когда мы оба были на мели и не могли съездить домой на День благодарения, мы даже вместе приготовили индейку, только для нас двоих. Я занимался птицей, Эшли остальным – картофельным пюре, зеленой фасолью и пирогом из батата. Мы с ней были как семья. За семь лет я узнал о своей подруге детства и соседке по дому почти все, за исключением того, какая она в постели.

– Вы наметили себе ценовой диапазон? – спросил ювелир.

Я только что начал стажироваться в спортивной медицине и еще не выплатил удушающие долги за учебу, так что с деньгами у меня было туговато. Но через несколько месяцев я начну зарабатывать гораздо больше, и решил не скупиться. Кольцо должно олицетворять наше будущее, ведь именно в этом и заключается смысл. Я предложу ей строить будущее вместе. Невозможно поменять обручальное кольцо, когда будешь зарабатывать больше – если все пойдет так, как запланировано, Эшли будет носить его до конца жизни. Обручальное кольцо – это декларация намерений, обещание, наше заявление для всего мира. Я хотел, чтобы оно было смелым и оптимистичным. Потому что именно такова Эшли.