Однажды я увидел закрытый глаз. Веки навсегда слиплись, но казалось, что сейчас глаз вытаращится на меня. Второй глаз уплыл вниз и едва различался, походил на морщинку, из которой торчали реснички. В детстве я лепил из пластилина человечков, а потом одним сжатием ладони превращал их в длинные колбаски, сохранявшие намеки на конечности, голову и прочие части тела. Вот и из Ушедших кто-то могучий и ужасный слепил эти деревья.

До меня, наверное, не сразу дошел весь ужас этого путешествия сквозь рощу людей-деревьев. Но в глубине рощи, когда меня уже нешуточно тошнило от запаха и вида всех этих уродств, этого неостановимого мучительного шевеления, я вдруг осознал. Заторопился, чуть не побежал, задел задницей мягкий ствол, который сразу потянулся ко мне. Вскрикнул и бросился напролом, распихивая локтями Полипы — слишком мягкие для деревьев, но уже слишком твердые для живых людей.

Позади ломился Боря и орал. Я и сам не понял, как выбрался из рощи, и бессильно оперся о бетонный забор. Совсем рядом были полураскрытые ворота и КПП.

Боря вырвался из рощи вслед за мной — глаза выпучены, очки запотели, лицо позеленело. Он наклонился и с утробным звуком вывалил на гравий завтрак. Его полоскало долго, и у меня сработал рефлекс “собаки Павлова” — тоже блеванул.

Через минуту нам обоим вроде полегчало. Шатаясь, мы добрели до ворот и прошли внутрь. Впереди открылся просторный двор, здания, гигантские трубы теплотрасс. Глухо грохотали турбины.

Мы с Борей переглянулись. Идти дальше не было никакого желания, но возвращаться прямо сейчас сквозь рощу Полипов хотелось еще меньше. Не сговариваясь, мы двинулись к ближайшему серому трехэтажному зданию, за которым вздымалась чудовищная труба. Здание выглядело как типичная серая коробка советских времен. Судя по состоянию стен, с тех времен здание не ремонтировали, разве что красили поверх многочисленных слоев старой краски.

В мутных окнах — никого. Мы медленно подошли к двери. Я достал пистолет, Боря приподнял автомат и открыл дверь.

— Эй!

Мы подскочили и развернулись. Из-за угла здания к нам шел высокий человек в оранжевой каске и синей спецовке.

— Вы кто такие? — недовольно поинтересовался он.

Мы уставились на него. Ожидали кого угодно, какого-нибудь трехрукого жопоглазого пришельца, только не совершенно обычного человека, к тому же недовольного.

— Кто вас впустил? — спросил он, встав перед нами и подбоченившись. На мою биту и Борин автомат и не глянул.

— Там никого не было, — брякнул Боря. — Только Полипы…

— Какие Полипы? Вы что несете? Как вы ворота открыли?

— Да они открыты были, — плохо соображая, сказал я.

Будто не было апокалипсиса! У меня в голове не укладывалось. Я что, сошел с ума, и апокалипсис мне померещился? А сейчас случился проблеск здравого смысла?

— Не может быть, — отрезал Каска.

Из двери, переговариваясь, вышли еще два немолодых работника в спецовке, без касок, зато в шапках. Полный и худой.

— Слушайте, — слабым голосом заговорил Боря, — вы что, не в курсе, что творится снаружи? Конец света наступил! С Первой Волной пришли Буйные! Со Второй под Музыку ушли Ушедшие! С Третьей явились Оборотни…

Каска и два работника переглянулись. Я и сам сознавал, что сказанное звучит как сущий бред.

— Ребятки, — сказал полный работник в шапке, — вы, случаем, не перебухали? Или прикалываетесь, а сами снимаете на мобилу, чтобы потом в интернет выложить? Давайте по-хорошему свалите отсюда, пока наш начальник вас не спалил.

В этот момент у меня щелкнуло в голове. Я сказал:

— По-хорошему вы должны нас передать охране, а не просить свалить. Давайте выйдем за ворота, и вы глянете на то, что там снаружи.

Боря перевел на меня дикий взгляд. Тоже, видно, усомнился в собственном рассудке. Но сейчас сообразил, что дело нечисто. Придвинувшись ко мне, шепнул:

— Они не Оборотни — выходят из здания!.. И не Буйные…

— И не Бродяги, — добавил я. — С чего Бродягам тут вкалывать все эти месяцы?

Я вдруг обратил внимания, что спецовки грязные, воротники и манжеты засалены донельзя, и от самих работничков несет крепким застарелым пoтом.

— Что-то от вас попахивает, товарищи, — нагло сказал Боря. — Давно дома не были?

— Скоро вахта заканчивается, — охотно отозвался худой работник. — Тогда и поедем домой.

— А вы идите домой сейчас, — сказал Каска, особо не раздражаясь. Казалось, он играет роль вечно недовольного, но не особо злостного мелкого начальника. — Никакого конца света нет, все хорошо.

— Да вы просто гляньте за ворота…

— Никакого. Конца. Света. Нет, — отчеканил Каска. — И смотреть за воротами нечего. Всё хорошо.

Где-то вдали завыли — громко и пронзительно. Мужским голосом. Глаза всех троих работников остановились, помутнели. Они одновременно развернулись и, начисто забыв о нас, пошли вдоль здания. Исчезли за углом.