– Справились, сеньор, – признал мексиканец после паузы.

Теперь он смотрел на Мартина с каким-то новым интересом. Более того – благожелательно и даже дружелюбно. Впрочем, мало что можно было понять по этому бесстрастному лицу типичного северянина.

– Немного не рассчитал заряд, – поскромничал Мартин, хоть и был в глубине души польщен. – Чуть было все здание на воздух не подняли.

– Как говорят моряки, лучше переесть, чем недоспать.

Они вышли из дверей банка. На улице прибавилось мадеристов – грязных, оборванных, потных: они шли медленно и без остановки, с винтовками или карабинами на плече, вереницами или кучками, с каждой минутой становившимися все более многочисленными. Кое-кто был в сандалиях, а кто и босиком. Направлялись они туда, откуда, отдаляясь, но не смолкая, доносился шум боя. Майор стоял неподвижно и внимательно прислушивался, нюхая воздух, как охотничий пес. Вид у него был довольный.

– Музыка, а?! Что скажете?

Мартин слегка кивнул, не без сомнения:

– Смотря кто играет.

Майор окинул его ехидным взглядом:

– Для испанца вы недурно разбираетесь… Сколько лет околачиваетесь на белом свете?

– Двадцать четыре года.

– Ну а как вам все это?

Он показал на тех, кто проходил по улице. Мартин улыбнулся:

– Впечатляет. Невероятный опыт.

– А дома у себя вы такое видали?

– Нет, никогда.

– А должны бы… Да неужели в Испании не было революций?

– Давно уж.

– Нехорошо это – терять добрые обычаи. Если богатые упрутся, черта с два их подвинешь. Добром с ними нельзя – только силой сковырнуть. Пусть знают, зачем на свет родились.

Он вытащил из кармана маленький револьвер Мартина, снова взвесил его на ладони и протянул инженеру.

– Вроде бы ваш.

– А что вы будете делать с этими деньгами? – отважился спросить инженер, пряча «орбеа».

Майор подумал немного, прикидывая, насколько уместен такой вопрос.

– Воевать с правительством – дело дорогое, – медленно проговорил он наконец. – Сеньору Мадеро надо платить бойцам, закупать в Штатах боеприпасы и оружие. Это все стоит прорву денег.

– А вот те ящики… – еще больше осмелев, задал вопрос Мартин. – Те, которые остались внизу.

Майор резко прервал его. Губы под усами сложились в очень неприятную улыбку.

– Вы не видели там никаких ящиков.

В конце улицы появилась группа всадников свирепого вида – сомбреро, кожаные гетры, полные патронташи. Запыленные, утомленные, они ехали, бросив поводья, с винтовками поперек седла. И было в их облике что-то одновременно убогое и величественное. Перед банком они остановились, и передовой вопросительно взглянул на майора.

– Как оно? – спросил он в виде приветствия. И красным шейным платком утер лицо, от пыли и пота превратившееся в маску. Из-под техасской шляпы улыбались живые и быстрые глаза. Майор весь подобрался, вытянулся едва ли не по-строевому.

– Сеньор полковник.

– Все прошло гладко?

– Как по маслу. – Он показал на Мартина. – Отчасти благодаря вот ему, нашему новому другу.

– А то, что должно было там найтись, нашлось?

– Нашлось.

Полковник, сидевший на каурой лошади в высоком пастушьем седле с короткими стременами, закрутил ус, с любопытством разглядывая Мартина. Он был плечист, на широкой груди перекрещивались туго набитые патронташи. Мощная шея, крупная голова, крепкие зубы. Кофейного цвета сощуренные глаза под тяжелыми веками глядели пристально.

– И за что же нам благодарить твоего друга, майор?

– Он разбирается во взрывном деле и приложил к этому руку.

Полковник выпростал одну ногу из стремени, оперся локтем на луку седла.

– А позволено ли будет спросить, откуда взялось это сокровище?

Мартин сделал шаг вперед:

– Я горный инженер, сеньор полковник.

– Испанец?

– Да.

Всадник нахмурился и помрачнел, потом, обернувшись к своим спутникам, нашел глазами парня в соломенной шляпе – долговязого, тощего, безбородого и смуглого. По виду тот напоминал индейца-северянина, и глаза его – скорее желтые, чем черные, – смотрели на Мартина, как смотрит змея на мышонка, внезапно возникшего на ее пути.

– У нас здесь вашего брата-испанца не любят, – проговорил наконец полковник, поворачиваясь к Мартину. – Они нас дрючили триста лет и сейчас продолжают. У них лучшие земли, лучшие угодья и поместья, лучший скот, они поддерживают тирана Порфирио Диаса с его сворой… Перевешать их всех – и дело с концом.

Малый с индейским лицом молча кивнул, поглаживая свернутое кольцом лассо на луке седла. По странной, ему самому непонятной причине Мартин не столько испугался, сколько обиделся.

– У нас в роду я первый, кто приехал в Мексику, – сказал он твердо.

На него воззрились с удивлением, потому что ждали, что он будет робко и боязливо возражать. Полковник снова закрутил усы и насмешливо взглянул на майора:

– Находчив твой новый дружок-гачупин, ничего не скажешь.

Тот пожал плечами:

– И к тому же руки у него золотые… Вы бы видели, как он справился с этим хранилищем. – Майор широко развел ладони, показывая. – Вот такая стальная дверь или даже больше. Если бы не он, мы бы все здание разнесли к чертям, а сейф остался бы целехонек.