Они обезопасили себя и даже сам Женя слышал весь этот диалог в тот момент, когда мы забирали у него телефон и мог подтвердить каждое их слово.

Никто не сможет доказать, с какими на самом деле намерениями подходили к нам взрослые ребята.

Правду знали лишь мы втроем со старшиками, но к сожалению, они решили перевести все стрелки на одного, за которого уже никто не сможет заступиться.

– Так, ладно, разберемся. – посмотрев на меня сказал следователь. – Перепиши-ка их данные на всякий случай. – обратился он к стоящему в дверях милиционеру. – а пока свободны.

Следователь оперся на спинку стула и смотря на меня стучал ручкой по столу.

– Можно вас на секунду? – спросил резко он у мамы Жени, когда все, кто заходил вышли из кабинета.

Женщина встала, и взяв свою сумочку, висевшую на спинке стула, вышла из кабинета.

– Так, давайте тут без драк, и ссор. – сказал следователь, выходя из кабинета и закрывая за собой дверь.

– Тебя не посадят… – сказал мне вдруг Женя, когда дверь хлопнула.

Я молча взглянул на него.

– Когда мы ехали в машине, мама разговаривала с милиционером. Милиционер сказал ей что по тебе невидно что ты вор, и что скорей всего тебя заставили сделать это взрослые ребята.

А раз телефон ты отдал, то они поругают тебя и попугают тюрьмой, и затем отдадут родителям, когда они за тобой придут.

– Никто не придет. – ответил резко я ему. – Зачем ты мне это рассказываешь?

– Не знаю. Просто хотел тебе рассказать.

– Мне на самом деле этот телефон не нужен. – вдруг ни с того ни с сего начал Женя. – мне его родители купили, потому что переживают за меня. Заставляют меня с ним ходить постоянно, чтобы я всегда на связи был. Как на улицу не выйду, друзья просят поиграть в «змейку». Мы по очереди играем, а когда батарея в телефоне садиться мне приходиться домой идти, его заряжать, чтобы отец или мать дозвониться могли. Пацаны с девчонками дальше гуляют, а мне домой надо, потом их не найдешь, у них то телефонов нет.

Конец ознакомительного фрагмента.