Мой отец был серьезным человеком, худощавый, очень подвижный. С нами, своими детьми, он вел себя отстраненно, был строг и необщителен. Впрочем, это не влияло на раздачу приказов: «А ну сделай то, сделай это». Он обучал нас не словом, а делом, и мы брали с него пример. Я испытывал к нему безмерное уважение. Моя приемная мать, Амина, была веселой и разговорчивой. Кроме выполнения дел по дому, она еще успевала торговать всякими нужными вещами, такими как соль и арахис, которые закупала в городе Техиман. Моя мать была добра, а отец довольно жёсток. Она всегда старалась оградить нас от его физических наказаний. Как-то раз, по пути с реки, я уронил кувшин для воды, сделанный из тыквы, и тот разбился. Отец очень разозлился и сильно меня избил. Я помню, как думал: «Даже если он меня убьет, этим разбитый кувшин не склеить. Какой смысл так из-за него расстраиваться?» Но в тех местах, где я рос, бить детей в качестве наказания было абсолютно нормальным.

Я был большим фанатом футбола, хотя мой отец этого и не одобрял. Со своими друзьями Фрэнсисом, Джафаром и Салу мы готовили место для проведения матчей на подходящих для этого плоских участках за пределами деревни. Я играл за нападающего и был очень хорош в этом деле. Моя команда всегда побеждала. Фрэнсис мог себе позволить покупать футбольные мячи в Техимане, потому что родители выдавали ему карманные деньги, так что мяч всегда приносил он. Всякий раз, когда Фрэнсис на что-то злился, он хватал мяч и заявлял, что это его собственность, и играть нам больше было нечем. Иногда я так увлекался футболом, что не успевал выпасать коз, и тогда отец впадал в ярость. Поэтому для меня было особенно ценно, когда он пришел смотреть на мою игру. Именно в тот день у нас был настоящий матч по всем правилам, а не просто тренировка. Я помню, что играл настолько хорошо, насколько это было вообще возможно, зная, что он наблюдает за мной и гордится. На нем были шорты и красивая зелено-желтая тога из ткани кенте, которую он берег исключительно для особых событий.

Я жил в большой семье – всего нас было двадцать человек – в большом доме с внутренним двором, где мы обычно собирались или занимались домашними делами, например приготовлением пищи или развешиванием белья на просушку. Родители, бабушки и дедушки, двоюродные братья и сестры, тети и дяди – всех нас связывали тесные семейные узы. На моей родине семья сокровенна и нерушима, а к старшим ее членам относятся с наибольшим почтением. Дети – это рабочие лошадки; им внимания почти не достается. Старшие – самые мудрые среди всех, потому что они прожили долгую жизнь. Самостоятельно раздобыть знания довольно сложно, поэтому чтобы что-то узнать, лучше всего спросить об этом старшего.

По вечерам, у костра, старшие делились своим опытом и рассказывали предания, в которых главными героями выступали звери. Так мы узнавали больше об окружающем мире и выживании в нем. Я помню историю о человеке-пауке, слывшем самым мудрым в своей деревне. Он хотел удостовериться, что никто не превзойдет его в мудрости, поэтому решил собрать знания со всего мира в кувшин и повесить его на дереве, чтобы никто не смог его достать. Он попытался залезть на это дерево, привязав кувшин к поясу, но тот оказался слишком тяжелым, тогда его сын, Куакуата, предложил донести кувшин на своей спине. Это разозлило отца, ведь тогда он понял, что в кувшине собраны не все знания – сын предложил что-то, о чем не догадался он сам! Так старшие учили нас, что невозможно узнать абсолютно все.

В доме была выделена специальная комната для осуществления шаманских ритуалов моего отца. Это было священное место: туда разрешалось входить только босиком, словно это был храм. Люди обращались к отцу за предсказаниями будущего или излечения от болезни, также просили о дожде и увеличении плодородности земли. Когда кто-то обращался за предсказанием, отец выпивал сильнодействующий отвар, рисовал пеплом круг на полу, брал петуха из моих рук и перерезал ему горло. Потом громко взывал перед присутствующими:

– Отец, Праотцы и другие наши предки, сегодня мы обращаемся к вам за помощью.

Он орошал алтарь, покрытый засохшей кровью, перьями и требухой, оставшимися с предыдущих ритуалов, свежей порцией. Затем отпускал петуха на пол, и тот исступленно носился кругами по комнате, пока не умирал. Если он падал «лицом вниз» – то ответом на заданный вопрос было «да». В противном случае вопрос требовал дальнейшего изучения, и отец обращался к своей шкатулке с драгоценными камнями для гадания по ним. Люди всегда оставались ему крайне благодарны, когда покидали наш дом.

Также отец умел лечить укусы змей своими травяными снадобьями и с помощью предков. Это умение пригождалось часто, ведь змей в округе было полно. В какой-то момент он настолько прославился, что его пытались нанять на работу в больницу, но он предпочел остаться в деревне.

Отец никогда не брал денег за свои услуги.

– У богов нет цены, – обычно говорил он.

Фрэнсис, Салу, Джафар и я часто играли все вместе в джунглях. Это было замечательно: мы бегали, лазали по деревьям, ели фрукты и охотились с рогатками на маленьких зверей. Одним из любимых наших развлечений была ловля птиц. Всего их встречалось три вида – красные, коричневые и дрозды – и если одну удавалось поймать и засунуть в клетку, она привлекала внимание других птиц, которых тоже частенько получалось поймать. Тот, кому удавалось заполучить больше всего птиц, считался королем среди деревенских детей, он становился знаменитым. Еще нам доставляло массу удовольствия создавать игрушки, например маленькие машинки и грузовики. В этом деле я тоже был очень хорош. Как-то раз я отправился ставить ловушки для птиц в одиночку. Я сделал клетку с захлопывающейся дверцей и положил в нее немного еды в качестве приманки. А еще я засунул в клетку птичку, которую поймал чуть раньше и добавил в воду перца, чтобы та больше пела, привлекая своих собратьев. Потом я спрятался в кустах, чтобы птички не боялись подлетать ближе. Спустя какое-то время я обратил внимание, что птичка в клетке не замолкает. Я выбрался из своего укрытия, чтобы посмотреть, в чем причина, и увидел змею, кружившую вокруг клетки, чтобы добраться до птицы. Я так испугался, что сбежал, а когда обернулся, увидел, что змея тоже спешит уползти в противоположном направлении. В тот день я понял, что все мы боимся неизвестного.

Помню я и день, когда странная машина впервые пересекла небо. Я пристально вглядывался в нее в полном удивлении; никогда еще не видел ничего подобного. Выглядела эта машина как птица, но летела она очень-очень высоко, по прямой, оставляя за собой два параллельных друг другу следа из белого дыма.

– Что это? – спрашивал я старших. – Это что, какая-то магия?

– Это самолет, – ответили мне. – Белые люди их строят, белые люди на них летают.

Более подробного объяснения получить не вышло, ведь у старших было чем заняться, вместо того чтобы целыми днями отвечать на вопросы детей.