– Говорить с Лордом Киросса буду я, – Тэми по-деловому заправляет за ухо прядь волос, – твоя задача улыбаться и по моему сигналу выдавать нужную информацию о состоянии Мэй. Ты не против?

– Нет, конечно. На самом деле, можешь просто объяснить мне, что именно нужно изобразить перед ним, чтобы он дал деньги на ремонт Мэй, и я это сделаю.

– А если я скажу тебе бегать перед ним голышом? – в темных глазах Тэми вспыхивает игривое коварство.

– Мне сейчас раздеться или перед ним стриптиз устроить? – играю бровями, и она со смехом тянет меня к машине.

Население Санта-Чилокки составляет приблизительно двадцать тысяч человек, из которых полторы тысячи являются так называемыми представителями высшего света. Некоторые из них являются носителями статусов Гамма, Вега и Дельта, чей вклад в общий уровень жизни населения и развитие медицины невозможно переоценить. Хотя необходимо учитывать, что рождение ребенка, принадлежащему одному из статусов, есть ни что иное, как результат удачной генной инженерии. Но это никак не ограничивает представителей данных статусов в своих гражданских правах и обязанностях.

У меня очень удачный брак. Ложась спать или наоборот, еще не открыв утром глаза, я слышу в себе эту мантру, произнесенную почему-то голосом моей бабушки, и это срабатывает как рубильник, переключающий меня из режима никому не нужных воспоминаний в настоящее. Тут главное не анализировать, не задумываться и постараться верить. Потому что, учитывая все обстоятельства, которые я приказала себе забыть, брак у меня не просто удачный. Можно сказать, что я вытянула бриллиантовый выигрышный билет. Один на несколько миллиардов.

«… Статус Вега утрачен в связи…» Дальше я читать тогда не стала. Эти буквы чернели на моем брачном контракте позорным клеймом семьи, но на тот момент мне было все равно. Рядом сидел мой жених Мартин, и на дне его глаз горела простая и незамысловатая правда о том, что он меня не хочет. Но за возможность породниться с кем-то из Санта-Чилокки решился потерпеть. Мне было его жалко.

У меня очень удачный брак. Глаза медленно моргают, будто сами по себе. Просто сижу на заднем сиденье автомобиля, сложив руки на коленях и выпустив на лицо вежливо-заинтересованную улыбку. Маска номер пятьсот семьдесят три. Отработана до блеска еще в четырехлетнем возрасте.

Там откуда я родом… Хотя это, наверное, не самый правильный термин для тех, кто является живой демонстрацией достижения генной инженерии. Правда, статус Вега присваивается лишь тем, кого мама с папой по старинке делают за закрытыми дверями спальни без вмешательства посторонних, но самих родителей генетически программируют с особым старанием, чтобы результат их работы отвечал всем необходимым стандартам качества и заложенному функционалу. Впрочем, зачем все эти подробности? «Статус Вега утрачен» написано в моих документах. Для жителей Констанс-Тикку, ставшего мне вторым домом после заключения брака, эти слова звучат абракадаброй. И меня это устраивает.

В Констанс-Тикку высший свет, в котором мне приходится порой вращаться, очень серьезно относится к этикету, традициям, правилам, религии, законам и взаимоотношениям. Как старательные первоклассники, желающие заслужить похвалу у строгих родителей, они выучили все предписания и правила, чтобы оправдывать статусы графов, лордов, или просто сливок общества, но так и не поняли главного.

В Санта-Чилокки эту прописную истину объясняют всем детям, как только они осваивают использование ночного горшка по назначению. Нам говорят, что все эти безумные требования и традиции нужны лишь для бесконечно увлекательной и жесткой игры, в которой тебе предстоит участвовать всю жизнь. Твоя задача – обойти соперников, зная их сильные и слабые места. Получить то, что хочешь, и удержать этот приз любой ценой. Бабушка, часто занимавшаяся моим воспитанием, – мама была занята моей старшей не очень здоровой сестрой и тремя младшими братьями – говорила, что я должна быть крайне внимательной к людям вокруг, но при этом стараться не демонстрировать всем, кому не лень, свои мысли и чувства.

– Не стоит раскрывать свои карты раньше времени. А говорить с миром можно не только посредством слов или действий, – Мэйса Харта властно брала фарфоровую чашку, делала крохотный глоток и так же непримиримо-неторопливо ставила чашку на блюдце, что держала четырехпалой рукой, унизанной перстнями.

Когда мне было пять, она принесла в подарок скрипку. До этого она почти год смотрела на мои несуразные каракули, изображающие не то домик, не то кошку в судорогах, и с некой жалостью удостоверилась, что талант художника для меня закрыт.

– Это к лучшему, – заключила она, бросая мой исчирканный карандашами альбом в горящий камин, в то время как я с восхищением прикасалась пальцами к туго натянутым струнам, вслушиваясь в елозящий вибрирующий звук, – картины бывают довольно однозначны. И то, что у каждого художника свое видение, звучит как слабое оправдание. Музыка же чересчур многогранна, чтобы можно было что-то утверждать с полной уверенностью. Учись выражать эмоции через звук. Получится плохо – сможешь просто выплескивать пар без лишних свидетелей и сцен, хорошо – научишься творить мир, живущий в моменте соприкосновения смычка со струнами. И он будет заставлять окружающих любить и ненавидеть, радоваться и плакать.