ЖУРНАЛИСТ. Сидим, спокойно разговариваем. Как в зале аэропорта. Некоторые даже смеются. Не понимаю. По правде говоря, я тоже думаю не о смерти, а о документах, которые, как вы утверждаете, Аркадий, находятся в этом зале. Настолько ли вы всемогущи, Аркадий, чтобы добыть их?

АРКАДИЙ. Я попытаюсь.

ЖУРНИЛИСТ. Вы сказали, что у вас есть помощник. И вы, конечно, не скажете, кто это.

АРКАДИЙ. Пока не пришло время.

ЖУРНАЛИСТ. Это один из налетчиков?

АРКАДИЙ. Нет.

ЖУРНАЛИСТ. Значит, это заложник. В таком случае я попытаюсь его найти.

ЖУРНАЛИСТ встает и идет к одиноко сидящему ПАПАШЕ ФУКО.

ЖУРНАЛИСТ. Я могу сесть?

ПАПАША ФУКО. Можете.

ЖУРНАЛИСТ (садится). Интересно, что об этом думаете вы, бывший коммунист.

ПАПАША ФУКО. Эти ребята – конечно, мерзавцы. Но это ответ на политику правительства.

ЖУРНАЛИСТ. А вы лучше, чем они?

ПАПАША ФУКО. Вы хотите доказать, что мы и они – одно и то же? Вы это уже доказываете пятьдесят лет.

ЖУРНАЛИСТ. Разве это не так?

ПАПАША ФУКО. Наше правительство…

ЖУРНАЛИСТ. Оставим в покое наше правительство. Министры мало чем отличаются от вас. Ну, получите вы эти документы. Вам-то от них какой прок?

ПАПАША ФУКО. Вы берете у меня интервью? Или собираетесь сами дать мне интервью?

ЖУРНАЛИСТ. Хорошо. Я знаю, что среди заложников есть человек, который может дать сигнал закончить операцию. Эти парни украли из банка документы. И теперь должны передать их русскому агенту.

ПАПАША ФУКО. Вы это точно знаете?

ЖУРНАЛИСТ. Точно. И до тех пор, пока не передадут, мы будем сидеть здесь.

ПАПАША ФУКО. Вы уверены, что этот человек – я?

ЖУРНАЛИСТ. Да.

ПАПАША ФУКО. И как же вы решили заставить меня признаться?

ЖУРНАЛИСТ. Сказать вам, что вы можете спокойно вынести документы.

ПАПАША ФУКО. Это вам сказал тот полицейский? (Показывает на Филиппа.)

ЖУРНАЛИСТ. Да.

ПАПАША ФУКО. Я вас должен огорчить, это – не я.

ЖУРНАЛИСТ (показывает на Хозяйку). А эта женщина?

ПАПАША ФУКО. Нет. Хотя. Идем.

ПАПАША ФУКО. Ты что, старая дура, на старости лет в детективы играть решила?

ХОЗЯЙКА. Никак ослаб от страха?

ПАПАША ФУКО. Живо выкладывай, какие документы ты должна получить.

ХОЗЯЙКА. Не пойму, о чем ты?

ПАПАША ФУКО. Ты бралась получить документы от этих? (Показывает на террористов.)

ХОЗЯЙКА. Ты что? Скоро землю есть начнешь?

ПАПАША ФУКО. Значит, не ты, а твой защитник пингвинов.

ХОЗЯЙКА. Ах, этот.

ХОЗЯЙКА подскакивает к столику, за котором сидит АНРИ.

ХОЗЯЙКА. Мало того, что дочку мою пингвинами затрахал, ты еще с этими подонками якшаешься, документы для них перевозишь! Пингвин недоделанный!

АНРИ. Я ни при чем. Я их первый раз вижу. Я – настоящий революционер.

ПАПАША ФУКО (отводит Журналиста в сторону). Не они.

ЖУРНАЛИСТ. А кто?

ПАПАША ФУКО. Сам теперь ломаю голову.

ЖУРНАЛИСТ подходит к столику ВИРЖИНИ.

ЖУРНАЛИСТ. Я могу сесть?

ВИРЖИНИ. Да, можете.

ЖУРНАЛИСТ. Почему вы не приносите свои стихи в нашу газету?

ВИРЖИНИ. Я не помню, когда ваша газета в последний раз печатала стихи.

ЖУРНАЛИСТ. В газете всегда существует проблема места. Но времена меняются.

ВИРЖИНИ. Не заметила.

ЖУРНАЛИСТ. Современная технология открыла новые возможности. На первое место выходит личная инициатива. Личная инициатива. Да-да. Теперь Золушка не ждет, когда фея подарит ей туфельку, она берет туфельку в кредит – и во дворец. И добро побеждает зло быстрее, чем раньше.

ВИРЖИНИ. Добро побеждает зло. Вы не знаете, о чем умолчал Перро. А умолчал он о том, что, когда придет время и Золушка станет королевой, будет она королевой жадной и злой, и все будут вспоминать добрую старую королеву. А потом появится еще одна Золушка, и все будут на ее стороне. Потому, что она Золушка. Но и она превратится в злющую королеву. Новое никогда не бывает лучше старого. Но оно нравится потому, что новое.

ЖУРНАЛИСТ. Грустный конец.

ВИРЖИНИ. У истории конца не бывает.