Шрифт:
АНРИ (вмешивается в разговор). Ваша дочь занимается важным делом. Она знакомит прогрессивную молодежь с вашим творчеством. (Начинает декламировать.) «И как свободы легко добиться, когда поймешь, что лишен свободы»…
ПАПАША ФУКО. А пингвины где?
АНРИ. Причем здесь пингвины?
ВИРЖИНИ. Действительно, причем здесь пингвины?
ХОЗЯЙКА. Это у нас семейная шутка. Для моего заведения ваше присутствие – реклама.
ВИРЖИНИ. Разве что в отдаленном будущем. Поэты сейчас не в моде. (Обратила внимание на папашу Фуко.) Сломалась кофеварка? Я приду позже.
ХОЗЯЙКА. Ее скоро починят. Подождите, правда скоро.
ВИРЖИНИ. Подожду. (Садится за столик в центре зала.)
Появляется БЕСА. Подходит к стойке.
БЕСА. Опять кофеварка сломалась! Если бы мы, доктора, так людей лечили, как вы чините эту машину!
ПАПАША ФУКО. У вас всегда одна и та же модель. А у меня, что ни дом, то новая.
БЕСА. Ваша правда. Вот только людей больше, чем кофеварок.
ХОЗЯЙКА. Вас давно не было.
БЕСА. Болела.
ПАПАША ФУКО (ехидно). И доктора болеют?
БЕСА. Чаще, чем кофеварки. (Садится за столик у окна.)
Появляется МАРИ, подходит к столику, где сидит БЕСА.
МАРИ. Доктор Беса?
БЕСА. Да.
МАРИ (садится за столик). Я хочу с вами поговорить о Пьере Дюмоне. Он лежит в морге вашей клиники.
БЕСА. Пьер Дюмон? Он не был моим пациентом.
МАРИ. Верно. Не был. Но вы когда-то были знакомы. Разве это не так?
БЕСА. А вам какое дело?
МАРИ. Прямое. Я его подружка.
БЕСА. Соболезную.
МАРИ. И все?
БЕСА. Что еще?
МАРИ. Его привезли в морг из парка «Ле Луазир». Вы когда-нибудь бывали в этом парке?
БЕСА. Бывала.
МАРИ. С кем? Когда?
БЕСА. Не помню.
МАРИ. Он любил этот парк. (Говорит медленно, заунывно растягивая слова.) Любил старинную черную веранду у входа, ее покосившиеся скамейки, зеленый от мха стол…
БЕСА (перебивает). Вы там тоже бывали?
МАРИ. Почему вы так решили?
БЕСА. Просто вы очень подробно рассказываете. Подробно. И я бы сказала, художественно. Но, впрочем, мне до этого нет никакого дела.
МАРИ. Нет, я там не бывала. Я получила от него открытку… Если бы я знала, что это его последние слова… Он упал с этой веранды. Головой о каменную лестницу.
БЕСА. Он был пьян?
МАРИ. Он не пил.
БЕСА. Наркотики?
МАРИ. Это случалось. Когда вы виделись с Дюмоном в последний раз?
БЕСА. Когда я решу, что мне нужно исповедоваться, я пойду в церковь.
МАРИ. Лучше в полицию.
БЕСА. В полицию? Почему?
МАРИ. Сегодня утром в банке, где он работал, обнаружили отсутствие очень большой суммы денег.
БЕСА. Наркотики до добра не доводят.
МАРИ. Вы правы. Он должен был рассчитаться с кем-то за травку. Вы, случаем, не знаете, кто его снабжал травкой, доктор Беса?
БЕСА. Спросите у него… Ах, да. Я забыла, что он в морге.
Входит АРКАДИЙ. Садится за столик. Появляется ФИЛИПП. АРКАДИЙ встает.
ФИЛИПП. Аркадий?
АРКАДИЙ. Аркадий. А вы Филипп?
ФИЛИПП. Филипп. (Обнимают друг друга. Садятся.) Вы к нам надолго?
АРКАДИЙ. Пока я оплатил курс только на одну неделю. А там… Годы, годы! Приходится следить за здоровьем.
ФИЛИПП. Однофамилец! Такая редкая фамилия. И еще из России. В России много Акиндиновых?
АРКАДИЙ. Не встречал ни одного. Есть, правда, известный актер, но он просто «Киндинов».
ФИЛИПП. Актер! А я – просто чиновник.
АРКАДИЙ. Вы хорошо говорите по-русски.
ФИЛИПП. Пока мой отец был жив, мы с ним говорили по-русски. Но вот уже пять лет, как его не стало. Вы выбрали кафе «Приют наивных бродяг», потому что бывали здесь раньше?
АРКАДИЙ. Нет. Вчера я проходил мимо и обратил внимание на вывеску: «Приют наивных бродяг». Лучшего места не придумаешь! В вашем городе я чувствую себя наивным бродягой. У вас прекрасный город. Из гостиницы, где я остановился, чудесный вид на Женевское озеро, даже Лозанну видно.
ФИЛИПП. До Лозанны всего полчаса на пароходе. Вы любите путешествовать?