Стало как-то совсем тихо, студенты уже разбрелись по аудиториям, только какой-то парень, уж совсем расслабленной и лёгкой походкой, приближался к ней. Они встретились возле входной двери, оба схватились за гладкую ручку одновременно. Камила машинально остановилась, пропуская его вперёд. Разглядев в парне того самого Максима, странноватого парня, который вселял в неё ужас, она рукой показала ему проходить.

– Ты серьёзно? – возмущённо спросил он, заглядывая ей в глаза, и жестом дал ей понять, что пропускает её первой.

Он хотел, как джентльмен, открыть для неё дверь. Она молча просунулась в проём, прижимая к себе объёмную сумку. Ей неожиданно захотелось оглянуться и сказать ему что-нибудь едкое, как-то негласно обидеть или задеть. Но это было бы совсем невпопад.

– Ты не в настроении сегодня?– опередил её он, и в его тоне звучало лишь дружелюбие.

Она обернулась, пытаясь разглядеть выражение его лица и слегка задержалась. Цвет его глаз необычно переливался и играл. Макс заметил, что девушка даже слишком долго смотрит на него и смутился, оглянулся вокруг, взглянул на экран телефона.

– Что? – наконец переспросила она, ощущая в теле лёгкое волнение.

Последний раз она испытывала его на соревнованиях перед выходом на корт. Так давно это было.

– У тебя всё в порядке? Ты какая-то задумчивая.

– А ты раздражённый…

– Я?

– Мне так показалось – опомнилась она и широко улыбнулась.

Он словно расстроился, увидев её улыбку, хотелось бы дольше лицезреть эту загадочность. Её печаль была более искренней и притягивающей, какой-то свойской и родной.

– Придётся ждать ещё час, не знал, что пару отменили.

– Я тоже. Угостить тебя кофе?

– Нет, спасибо.

Она будто знала, что он откажет, потому и предложила без опаски. Ей совершенно не хотелось располагать к себе ещё какого-то человека, тем более такого прямого и, казалось, проницательного, как Максим. Обаятельно улыбнувшись, она направилась к лестнице, сделала пару неуверенных шагов и услышала, что он окликнул её. Имя прозвучало как-то по-новому, робко и ласково. Бабушка употребляла его с присущим ей равнодушием и строгостью, мама – с пренебрежением или скорее, отвращением. Кирилл вообще редко называл её по имени, пользуясь больше смешными прозвищами. Назар намеренно избегал её имени.

– Я подумал… почему бы и нет. Здесь автомат неподалёку.

Она снова замерла, прислушиваясь к собственным ощущениям и вдруг подумала, что, наверное, выглядит достаточно глупо.

– Здорово – только и смогла вымолвить она.

Через пару минут они одновременно уселись на твёрдый диван. Удобно расположиться так и не получилось, пластиковые стаканы обжигали пальцы, её сумка и его рюкзак мгновенно стали обузой. Пахло плохим кофе и старыми книгами, рядом была библиотека. Только эта часть коридора казалась тёмной и мрачной, но в таком свете он только лучше разглядел контур её лица и восхитился.

– Я вижу, ты быстро освоилась.

– Это несложно. Меня встретили дружелюбно.

– Я бы так не сказал. Будь осторожна, не всё так просто, как кажется.

– Ты уже второй раз предостерегаешь меня, и я чувствую себя, как в плохом ужастике. Только и слышу "будь осторожна, будь осторожна"! Никита, Юля, Назар, ты… почему все говорят это?

– Думаю, каждый из них в меру наелся лицемерия.

– И ты?

– И я. Ты не слышала, что они говорят за твоей спиной. Но знаешь, ты права, тебе не нужны предостережения, ты можешь постоять за себя.

Глоток немного вернул к жизни, аромат бодрил, шум вокруг постепенно становился тише.

– Я не нравлюсь тебе, так? Думаешь, я такая же, как они.

– С чего ты взяла?

– Я так чувствую.

– Это неправда. Я ещё совсем тебя не знаю. Только по рассказам Илоны. Не подумай ничего плохого, как раз она не обманывает тебя. И ещё… ты ей очень понравилась, она восхищается тобой. Ты умеешь привлечь к себе внимание. А кто не хочет внимания?

– Ты? – спросила она и приподняла брови.

– Мне его хватило. Родители любили меня очень сильно. Знаешь, это очень много значит потом, даже когда их нет рядом. Что-то вроде постоянной сытости. Понимаешь о чём я?

– Понимаю и безумно завидую.

Он ухмыльнулся, улавливая её настроение.

– Мне показалось, что я тоже не нравлюсь тебе. Тебе уже всё рассказали?

– О чём? Что ты чувствуешь себя непризнанным гением и упиваешься тем, что можешь быть белой вороной? Они ошибаются на твой счёт?

– Кто так сказал?