– Да и свадьба ваша, как будто была совсем недавно, – продолжал священник.

– Да. Тогда я так переживала, что вы, служители церкви, не подтвердили нашу с Дарнием совместимость.

– А мы никогда и не подтвердим! Сказали же, что ваши частицы совершенно несовместимы и что из брака вашего ничего хорошего не выйдет. Рано или поздно это должно было плохо кончиться! Так и получилось, в конце концов! Четыре надзирателя больше не смотрят на нас. Но, пусть люди и прочие живые существа не думают, что, нарушая божественные законы, они смогут уйти от кары.

И про ребенка вашего я также говорил. За грехи родителей расплачиваются дети. Девочка с внешностью унку и самыми беспорядочными частицами, что я видел в своей жизни! От нее стоило сразу избавиться! Безобразный плод несовместимости многих поколений!

– Прошу вас, – обратилась к священнику Дина, – оставьте меня наедине с моим мужем! Я благодарна вам, что вы сделали эти надгробия погибшим защитникам деревни, но теперь я хочу побыть одна.

– Береги себя и будь осторожна, ибо сказано в учении хоргокиды: «Свет никогда не победит тьму! Потому что бог света мертв.»

Священник ушёл внутрь храма. Дина осталось сидеть у сферического надгробия.

«Что бы ни говорили эти священники, – сказала Дина, – но знаешь, Дарний, я была рада быть твоей женой. Я рада, что нарушила запрет церкви и тайно вышла за тебя замуж. Во мне есть частица тебя, а в тебе была частица меня, даже если жрецы и отвергают это. Я пойду. Там Мия меня ждет. Счастливой тебе и спокойной сферизации», – сказала она и поднялась.

Мия ждала за оградой кладбища. Вместе с матерью, молча, они направились к небольшому пролеску. Здесь стояли четыре одинокие халупы, окруженные плетнем. Эти дома находились на самом краю деревни и, по счастливому стечению обстоятельств, не были тронуты старосферами. Худая и низенькая фигурка в бежевом платье вышла на крыльцо одного из домов.

– Карла! Будь она неладна! – сказала Дина раздраженно. – Дурные они с мужем люди. И почему из всей деревни именно они выжили? Так, еще и хату рядом с нашей заняли! Мия, давай-ка высыпи все клубни в одну корзину, чтобы они с мужем не увидели их, а то еще отнимут, чего доброго.

– Ладно, – согласилась девочка. Они свалили все клубни в одну корзину. Девочка опять четко услышала, что клубни недовольно запищали.

– Ты слышишь? – спросила она у матери.

– Что?

– Да так… Почудилось!

Получилась горка из клубней.

– Так, теперь под куст ее! Вот так! – сказала Дина, пряча корзину. – Ну все! Теперь порядок. Пойдем!

Они приблизились к дому. Дина приветливо помахала соседке. Пятидесятилетняя женщина в чепце помахала в ответ левой рукой. Ее правая рука была сломана. А привязанная каким-то тряпьем деревяшка, видимо, помогала женщине.

– Кто идет! Кто идет! Вечно сиять! – поприветствовала она мать и дочь.

– Вечно сиять! – ответила мать.

– Вечно сиять тетя Карла! – весело поздоровалась Мия.

– Так неужто и впрямь удалось что-то найти? – спросила Карла, кинув взгляд на корзину.

– Да куда там! Нашли пару грибов да коры надрали.

– Дашь взглянуть?

– Ну взгляни, – сказала мать и поставила корзину перед соседкой. Карла, не без труда наклонилась и пошарила в корзине.

– Эх! М-да, – расстроенно сказала она, – что-то негусто.

– Так иди, сама собирай.

– Ага. Я бы рада. Да только не ослепла ли ты, соседка? – спросила она грубо и показала руку.

– Ну раз так, – сказала мать.

– Слушай, а разве не две корзины у вас было?

– Ну да было две. Теперь одна. В лесу мы наткнулись на ухокрыла. Не знаю уж, засекло нас то чудище, но…

– Эта тварь? Такая с ухами – крыльями, да? Напала на вас? Целы?

– Целы, как видишь. Нам удалось убежать. Вот и не принесли ничего. А Мия еще и корзину потерять умудрилась.

– Эх ты, разиня! – упрекнула девочку Карла. – Она не гналась за вами?

– Нет. Мне удалось отвлечь ее.

– Ох! Не к добру это! Говорили старики, что тварь та на много сотен энким вокруг все слышит. А ну как вас старосферцы выследили? Небось больше не придётся тама ходить спокойно.

– Того я не знаю. Только лес и раньше опасен был.

– Карла! – послышался хриплый вопль откуда-то из дома.

– Неверий зовет! – сказала Карла.

– Ну, мы с Мией пойдем. Выздоравливай! И передавай привет мужу!

– Ага. Вечно сиять! – ответила Карла, как-то приторно. И, открыв дверь, ушла во тьму своего дома.

– Ну, что? Я за корзиной, а ты домой, бегом, – прошептала мать Мии.

Их дом располагался тридцатью шагами севернее, того, что заняли Карла с Ниверием. Это была большая и крепкая, но очень старая изба. Похоже, что ей было не меньше восьмидесяти лет. Над избой нависли ветви толстой, многовековой сосны. Поэтому в соломенной крыше застряло не одно поколение шишек. Нижние бревна поросли мхом. А по ставням полз грибок – ставнеед.