История отца (народного артиста России Бимболата Ватаева), увиденная глазами и записанная правой рукой сына (потому что он правша), который в данный момент времени много курит (потому что ему кажется, что он, как отец бессмертен). Сочиняя этот текст и докуривая четвёртую сигарету, сын предупреждает — не читайте книгу, если вы готовы по любому поводу оскорбиться и у вас слабая психика. В книге присутствует ненормативная лексика, а также мысли автора, идущие вразрез с общепринятыми понятиями.
ВМЕСТО ПРЕДИСЛОВИЯ
Я перенял от Бибо все самые его худшие качества и врождённые недостатки. Из врождённых недостатков мне досталась лысеющая голова, никуда не годные зубы и пот, льющийся потоками со лба, как только я выпью бокал или пройду метров триста быстрым шагом. Из худших качеств я унаследовал – низкую самооценку, доверчивость и неумение отличать настоящее от поддельного. Бибо не смог отличить «говнотеатр1» от Таганки, а «говнокино2» от «Белого солнца пустыни». Мне в самый раз было начать писать книгу в стиле фэнтези. Как сложилась судьба моего героя, если бы он не уехал из Москвы, а остался с Любимовым, а роль Абдуллы сыграл не Кахи Кавсадзе, а Бибо Ватаев.
Прособиравшись описать историю Бибо целых 17 лет, в итоге, я написал книгу за три месяца. Я отнёсся к этому делу, как к работе. Как к бизнесу в чистом виде. Не дожидаясь муз ежедневно, я писал от руки восемь страниц текста, потому что уверен, каким бы талантливым ни был писатель 95% того, что, выходит, из-под его пера в лучшем случае достойно мусорного ведра. 17 лет провёл я в раздумьях. Какой должна быть книга про Бибо? Исследовательская – с подробным описанием его возмужания как незаурядной личности? Биографическая – родился, женился? Исследовательская – что было бы, если… Зная себя, понял, я не буду рыться в архивах. Не буду ездить по оставшимся в живых друзьям, не стану обращаться к ним с расспросами. Я не знал, какую книгу хочу написать. Но я точно знал, какую не хочу. Я не хотел написать очередной некролог.
Спасибо тем авторам, кто не обошёл вниманием личность Бибо. Спасибо, но больше не пишите, вы его не знали. Бибо – был и останется светом! Бибо не есть слёзы.
В Евангелие от Иоанна есть такие слова: «…но, если бы писать о том подробно, то, думаю, и самому миру не вместить бы написанных книг».
От жизни я ожидал всего чего угодно, но не старости. Теперь же у меня налицо все признаки. Мне всё больше хочется пить виски по вечерам в одиночестве. Я перестал сорить деньгами и не уделяю время женщинам. Рано просыпаюсь и знаю ответы на все вопросы, но меня уже никто не спрашивает.
Возвращаясь к цитате евангелиста – я мог бы писать эту книгу бесконечно долго, потому что не вместить и в десять тысяч страниц того, что сотворил Бибо. Однако существует вероятность, что однажды вечером хрустальный бокал с виски выпадет из моей руки, и книгу никто не увидит. Я принял решение выпустить её в том виде, в котором она есть сейчас.
____________________________________________________________________________________
1"говнотеатр" – Осетинский театр при товарище Хугаеве и по сегодняшний момент
2"говнокино" – Художественный фильм ""Именем закона», Азербайджанфильм 1968 год
Книга Первая. Комедия или танец нимф
Мне до сих пор кажется, что слово «проблема» должно писаться с двумя «М» – причём заглавных. Вторая «М» придаёт больше изначального смысла этому слову. Смысла и веса. Уверенный в своей правоте, я так и сделал, когда списывал сочинение на вступительном экзамене по литературе. Поступал я на Востфак Ташкентского университета.
«Вост». – значит Восточный. Не в смысле стороны света и всех вытекающих отсюда стереотипных понятий типа «восточной роскоши» и прочего необоснованного бреда. Восточным его назвали, потому что студентам там преподавали языки народов, живущих на востоке – хинди, урду, арабский, японский. Это был языковой факультет. Я поступал туда, чтобы затем непонятно для чего изучать китайский язык. В то время Китай был смешной страной в сравнении со всем остальным «цивилизованным» миром. Желающих посетить Китай было не много. Люди там жили бедно. Основным транспортом был велосипед. Я терпеть не мог Востфак, Ташкентский университет, сам Ташкент и тем более китайский язык. Вру, Ташкент мне иногда нравился. Особенно когда туда приезжал человек, ради которого я пишу эту книгу. А китайский язык я, правда, не могу тереть. Мне не нравится его орфоэпия и люди с детства на нём говорящие. Единственный китаец, которого я обожаю – Брюс Ли, но не потому, что он китаец, а потому что гений.
Брюс Ли был не только моим «любимым китайцем». Бибо не скрывал своего восхищения гением этого человека – спортсмена и киноактёра. Во время своей учёбы на «Высших Режиссёрских курсах» в Москве студентам очного отделения демонстрировали запрещённые к массовому показу фильмы. Среди таких запрещённых были все кинокартины с участием Брюса Ли. Папа пересказывал мне содержание «Кулака ярости» и «Башни смерти». Я заслушивался и счастью маленького мальчика не было предела.
Я поступал на восточный факультет. Этого хотел Бибо. Бибо считал факультет престижным и хотел, чтобы его сын, то есть я стал дипломатом. А сын хотел стать, как отец актёром (очевидно, не сильно хотел, а то бы стал непременно). Написав слово «проблема» с двумя «М», я получил за сочинение «4» балла, что резко снизило мои шансы на поступление в один из престижнейших ВУЗов страны. Дело в том, что за несколько дней до первого экзамена, Бибо встретился в Ташкенте с очень важным узбекским чиновником. Чиновник этот обожал Бибо. Обожал его даже больше Рафика Нишановича Нишанова2, больше ферганского плова и всего состава Компартии Узбекистана вместе взятого, с кем они этот плов обычно ели. Ради Бибо чиновник готов был на всё, но когда услышал о моих притязаниях на Востфак – в бессилии развёл руками: «Все места были распределены уже давно» и он протянул Бибо список с фамилиями детей, чьи родители решили вопрос поступления своих чад на востfuck, когда те ещё доучивались в третьем классе начальной школы.
– Сделаем так. Я устрою его в Институт Культуры, а через год лично переведу в Университет на Востфак без всяких дополнительных экзаменов.
То же самое мне предложил Бибо, но я наотрез отказался учиться в институте культуры. Я сказал, что буду упорно добиваться его цели и стану дипломатом. Бибо промолчал, потому что цель действительно была его. У меня на тот момент не было вообще никаких целей.
***
И вот я получил четвёрку по сочинению. По мнению приёмной комиссии «проблема» была не столь значительной, чтобы снабжать её дополнительной буквой «м» и мне зачли это не в виде моего существенного вклада в русский язык, а как простую грамматическую ошибку. Тем не менее получив весть о четвёрке, Бибо с облегчением выдохнул, так как шансы на поступление всё же сохранялись, хоть и мизерные. Время было утреннее и все, кто, сопровождал в этот день Бибо, решили устроить себе шашлычный завтрак.