– Старика моего убьем, а когда все утихнет, поженимся.

Он понял, что она приняла его за лихого человека, казначейского убийцу, потому и не стесняется. Да и кто ему поверит, если кошель спрятан дома, за иконой!? И еще он понял, что от этой бессовестной женщины теперь никогда не отделаться. Сказав, что зайдет попозже, Лука вернулся домой, помолился перед иконой и, не находя успокоения, взял и удавился. Представ перед Господом, спросил Его: за что Он ввел его в такое страшное искушение? И Господь отвечал:

– Слабый ты человек! Ты сетовал, что не отличаю тебя от грешников: их не наказываю, а тебя не благодарю. А за что благодарить? Вот, оставил тебя, и ты сразу нарушил все заповеди. Присвоил чужое, сотворил золотого кумира, не почтил отца своего, прелюбодействовал, возжелал жены и дома ближнего своего. И остался один шаг до убийства. А все отчего? Ты тайно завидовал богатым и гордился праведностью. Глупые вы люди. Я удерживаю вас от грехов, а если кого попускаю, то к его же наказанию. Сколько бы кто ни грешил, придет его час.

– Как?! – вскричал Лука, заливаясь слезами. – Я столько лет не грешил и все погублено в один час!?

Он пал наземь и вдруг проснулся в поту и слезах. Долго не мог понять, что с ним: то ли на этом свете, то ли уже на другом? Посмотрел за иконой: пусто. Взглянул на часы: время идти в церковь. Только тут и сообразил, что ничего этого не было, но повод для покаяния все же был.

Эмбрионы.

Собрались как-то эмбрионы, человеческие зародыши, в одном месте, и устроили симпозиум на тему: есть ли жизнь на том свете? В смысле на этом, но им-то откуда знать! Вначале выступил докладчик, который утверждал, что жизнь со смертью вовсе не кончается, а переходит в следующую стадию, поскольку там, на том свете, зародыш вообще становится другим существом: не плавает в плаценте, как рыба в воде, а дышит неким эфиром, который называется воздухом, передвигается на собственных ногах и даже обходится без пищи. Точнее, питается как-то иначе, не через пуповину, и вообще после смерти он с этим миром никак не связан, поэтому доказать трудно. В подтверждение тезисов докладчик привел свидетельства очевидцев, переживших состояние клинической смерти. Все, как один, описывали черный коридор, в конце которого их встречал сияющий свет и загадочные существа в белых халатах, со скальпелями в руках, так называемые ангелы смерти. Если бы, дескать, ангелы пуповину перерезали, то они, эмбрионы, назад уже не вернулись, а остались бы там, в загробном мире. А вообще очевидцам там было хорошо и возвращаться назад, в материнскую утробу, им совсем не хотелось, однако по некоторым причинам они все же вернулись, срок не вышел.

– Это бездоказательно! – выкрикнул кто-то из атеистов. – Вы еще о существовании Бога заявите! Это не научно!

– Ох, говорят, акушерки лютуют, – делился кто-то с соседом.

– Вы что, верите в загробную жизнь?

– У меня сестра медиум. Все время с тем миром сообщается, голоса слышит. Но сам я не очень-то верю, глупая она.

Симпозиум вышел из-под контроля, началась бурная полемика. Кто кричал, что никакого Бога нет, поскольку никто его никогда не видел, а все россказни про загробную жизнь не что иное, как предсмертные галлюцинации эмбрионов. Ему возражали, что ни отца, ни мать увидеть невозможно, пока не родишься в следующей жизни. Скоро полемика перекинулась на другие интересные темы: как возникла жизнь, случайно или чей-то злой умысел, научный эксперимент, что было до сотворения мира и что будет потом, есть ли параллельные миры, антимиры, ну и так далее. Каждый отстаивал свою точку зрения и постепенно разорались так, что никто уже никого не слышал.

Бардак продолжался, пока в палату не зашла медсестра и не повезла их на кормежку. Откуда им было знать, что они уже родились и находятся в родильном отделении городской больницы, однако спорили меж собой по старой эмбриональной привычке, не подозревая, что пуповины давно перерезаны и назад пути нет. Приникнув к материнским титькам, бывшие зародыши умолкли, есть дела поважнее.

Народ и депутат.

Встретились однажды народ и депутат на рыбалке. Как водится, депутат был сытым, а народ голодным. Раскинули снасти, сели на речном берегу, смотрят на воду.

– Как поживаешь, дорогой народ? – участливо спросил депутат.

– Живу в бараке. Дорог нет, образования нет, медицины нет. И работы нет.

Депутат укоризненно покачал головой.

– Это потому, что водку пьешь! Не беда, дорогой народ. Скоро примем закон, чтобы по выходным дням тебе водку не продавали. И цены поднимем, акцизы на водку и на табак. Вот будешь меньше пить и курить, и работа найдется. Станешь ты сильным, молодым и здоровым, жить долго-долго будешь. И пенсионный возраст поднимем, тебе лет на пять, жене сразу на десять. А то, понимаешь, живут они дольше нас, бабы. Они выносливые.

– Что же ты делаешь, – народ налил полный стакан. – Будешь?

– Выпьем, – депутат выставил бутылку виски. – Реформы предстоят. Потерпишь?

– Миллиардами воруете, и все мало вам, – народ от виски отказался, выпил водку, занюхал рукавом. Депутат свернул пробку, глотнул виски.

– Только водку жрать умеешь! Ты же лентяй, работать не хочешь. А зарплата у тебя какая? Никакой нет. Бери пример! У меня 400 тысяч. Обещают 800, потому что тружусь в поте лица. Недвижимость по всему миру. Акции, проценты. Жизнь прекрасна и удивительна. А ты сидишь тут, рыбу ловишь и ворчишь, вечно всем не доволен! Так и скажи, повод ищешь водку жрать, жаловаться. Эх! Не повезло нам с народом. Будем воспитывать. Минфин придумал, как тебя, дорогой народ, работать заставить. Министры у нас с европейским образованием. На них вся надежда, что экономику вытащат.

– Не вытащат. Сбегут вместе с миллиардами. А хорошо бы сбежали, и не жалко. Уезжайте все, а нас воспитывать не надо. Трава растет, рыба водится, зверь бегает, не мешайте. Вот и вся экономика.

– Ничего ты не понимаешь. Надо мыслить масштабно! – депутат вынул из портфеля вареную курицу, отломил крылышко, с сомнением понюхал, протянул. – Угощайся, дорогой народ, я не жадный. Мы вас кормим, заботимся, пропадете без нас. Пенсии надо платить? А ты завидуешь. Мы с тобой в одном классе учились. Бери пример, я тебя жить научу. Как это мы уедем? В Европе умников полно, а таких дурней, как здесь, нигде нет. Ты не бойся, дорогой народ, мы страну не бросим, что ты, что ты. Тут нефть и газ, полезные ископаемые, дары природы. А ты говоришь, уезжайте! А давай, дорогой народ, мы с тобой искупаемся? Все равно не клюет. Скоро назначат меня министром, а я вот с тобой запросто сижу и разговариваю, – депутат отложил удочку, начал раздеваться.