– Надежда – это ложь во спасение. Вас нужно спасать? – насмешливо спросила Лера.

– Надежда – это желание счастья, успеха, благополучия, если хотите, – ответил Олег. – Зачем же от этого спасать? Я к этому стремлюсь. Хочу, да и люблю быть счастливым. А вы? Вы счастливы?

– Этот разговор совершенно ни к месту, – раздражённо ответила Лера. – О счастье не говорят. Его чувствуют. Или не чувствуют.

– Я буду просто счастлив, и я это чувствую, – Олег замялся, подбирая слова, и такое с ним было впервые. – Если вы согласитесь сходить со мной на свидание.

– Нет. Это исключено, – сказала Лера, и поднялась из-за стола. – Мне пора. Прощайте.

– Нет, нет, нет, – Олег поднялся следом за Лерой. – Разрешите вас проводить. И даже не отпирайтесь. Я не могу в столь позднее время позволить юной девушке, да ещё и 8-го марта, одной добираться домой.

– Кажется, я попала в галантный век, – серьёзно произнесла Лера. – Я позволю.

–*-*-

И она позволила. Позволила проводить до подъезда, ни сказав при этом ни одного слова.

– Надеюсь, вы передумаете, и мы встретимся. В субботу или в воскресенье, – предложил Олег.

– Это исключено, – ответила девушка. – Я уезжаю в Питер. К любимому. Можете оставить попытку ухаживать за мной. Я же сказала, что место занято. Прощайте.

– Вот как?! – воскликнул Олег. – А почему не он в Москву? Какая-то странная у вас любовь. Да и в праздничный день он не с вами.

– Не вам судить, – отрезала Лера и быстро вошла в подъезд.

– **-

Как же неприятно заходить в пустую квартиру. Неприятно и противоестественно. Она оглушает тебя тишиной и одиночеством. Хочется услышать голос любимого человека, хочется, чтобы тебя ждали, хочется тепла и любви близких и родных людей. Ты ходишь по комнатам, вздрагивая от каждого шороха, заглядываешь во все уголки, в надежде увидеть кого-то, хотя абсолютно точно знаешь, что никого нет и ты никого не найдёшь. Ты удивляешься и пугаешься этой пустоты, смиряешься с ней и надеешься, что это временно, что скоро всё изменится. Надо только подождать. И ты не будешь одна. И тебя окликнет голос любимого и родного человека. Или откроется дверь. И войдёт тот, кому ты очень нужна. Кто нужен тебе. И станет тепло и уютно. Как тогда, в Питере. Когда она поняла, что влюбилась. И ведь совсем недавно, ещё год назад, она представляла, что Леонид переедет к ней. В Москву. И они будут счастливы. И он этого хотел. Они ждали, когда отец достроит загородный дом. Дом был готов. Отец переехал. А она осталась одна.

Лера прошла в свою комнату и опустилась на кровать. Рыданья душили её. Нет ничего ужаснее одиночества. Одиночество, которое она испытывает с тех самых пор, как мать… Мать… Как такое могло произойти, что у неё с этой женщиной совершенно не получается найти общий язык? Особенно с тех пор, как мать увлеклась философией. Да это даже философией нельзя было назвать. В «Сообществе людей будущего» не изучали Канта или Ницше, не преподавали философию древних греков, но обещали сделать из всех присутствующих на лекциях сверхчеловека, способного добиться невероятных успехов в жизни.

Когда Лере исполнилось пятнадцать лет, мать взяла её с собой на выступление основателя новой философии, заплатив при этом огромные деньги. И лекции, и книги, которые она там покупала, и индивидуальные занятия с педагогами стоили дорого. Лектор говорил о предназначении присутствующих изменить жизнь на земле. Изменить в лучшую сторону. Планета переходит в эру огня и их ждут невероятные способности, которые им откроются в будущем, поскольку сейчас они ещё не готовы даже принять их. Но в будущем… Они станут людьми огня. Это их предназначение, их тайна, с которой не желательно делиться с другими. Они избранные. Избранные отцом метагалактики. Их отец выше бога. Разговаривайте с ним, просите помощи у него. Вы его дети и он вам поможет. Не сразу. В будущем. Надо уметь ждать. Ждать и верить. И всё случится.

Лере казалось, что она находится под гипнозом: кружилась голова, во рту пересохло, в ушах стоял звон и всё тело стало невыносимо тяжёлым. У людей, находящихся в зале, лица были напряжённо счастливые. Глаза светились болезненной надеждой. Было ощущение, что именно сегодня, сейчас, очередной лектор подарит им именно тот рецепт счастливой и успешной жизни, который они так долго ждали, который нельзя упустить и который сделает каждого из них сверхчеловеком.

– Мама, да вы там все, как зомби, – сказала Лера матери, как только они вышли из аудитории на улицу. – Ты же учитель! Как ты можешь верить во весь этот бред? Какой сверхчеловек? Ты посмотри на них! Да все эти люди способны только мечтать и надеяться на чудо. Они сами в состоянии что-нибудь сделать?

– Не смей так говорить! – закричала мать.

– Буду говорить, – ответила Лера. – Теперь я понимаю, почему у нас никогда нет денег. Они же вас грабят! Там что, одни дураки собрались?

Вот тогда-то мать замахнулась и ударила Леру. Первый раз в жизни ударила. Да так сильно, что Лера споткнулась о бордюр, упала и сломала ногу. Она помнит до сих пор эту невыносимую боль и чувство стыда за мать, за её глупость, за предательство по отношению к ней, к дочери, и чувство одиночества, которое не отпускает её с тех самых пор. С тех самых пор она перестала разговаривать с матерью. Только общие фразы. А когда сняли гипс, заявила, что больше не хочет с нею жить и уедет к отцу в Москву.

– Да и езжай, – согласилась мать, даже с облегчением, как показалось Лере. – Поживи с алкоголиком и бабником.

Отца она ни разу в жизни не видела. С матерью в браке он никогда не состоял, но деньгами помогал и принять свою дочь, что было крайне удивительно, если считать, что он алкоголик и бабник, не отказался.

В первую же неделю их совместного проживания отец определил её в английскую школу, нанял репетиторов по трём языкам и устроил на занятия танцами и в бассейн. И конечно же он не был ни алкоголиком, ни бабником. Её отец, Игорь Васильевич, был энергичным, умным и эрудированным человеком во всех областях. Именно благодаря ему она и школу окончила с золотой медалью, и плавать научилась, и танцевать умеет так, что в любом обществе не придётся краснеть, и профессия переводчицы ей безумно нравится, да и манеры отцовские переняла во многом. Не просто так Олег назвал её королевой. Есть в кого. И, конечно же, Лера ни в коей мере не осуждала отца за то, что он не женился на её матери. С его то мозгами… Только однажды он произнёс фразу, которую она никогда не забудет: – «Людмила ослепила меня своей красотой, и сама же затушила этот огонь своими же поступками». И больше ни слова. Никогда.