Эргор ещё больше развеселился. «Женщины.» Проворчал он себе под нос.

— Думешь, если простишь их, все сразу изменятся и станут добрыми?

— Да, плевать мне на них. Я не хочу видеть ненависть в глазах вот этих вот детей!

— Хорошо, бери мальца и пошли со мной.

Эргор тащил нас обоих под руки в подземную тюрьму, где раньше сидела я.

Парню он приказал остаться за углом снаружи и слушать каждое наше слово. А меня втолкнул внутрь и зашел вместе со мной в круглый холл, из которого шло семь камер, закрытых решётками, а в потолке, по обыкновению было огромное круглое отверстие, сквозь которое виднелось голубое небо.

— Только держись метрах в пяти от решёток. Хрен их знает.

В каждой из камер сидело по одному моему доброжелателю.

— Это прекрасное создание жаждет вас амнистировать! — Объявил он так, словно эта чушь априори не могла найти поддержки среди осужденных.

— Поскорее бы сдохнуть, лишь бы не видеть больше её рожи, и того, как она снова захватывает мою власть, чтобы снова всех уничтожить. Всё, к чему ты прикасаешься гибнет! Мразь!

— Эргор, зачем я здесь? Я не в настроении снова выслушивать эту словесную грязь.

— Я хочу, чтобы её выслушал тот парень, ради которого ты так стараешься. — Шепнул он мне.

Маразматичного Харана было уже не остановить. Он нёс какую-то чушь, изрыгая проклятия.

— …скажешь что-то? — Только и услышала я в конце тирады.

— Если честно. Я тебя вообще не слушала. Так что не смогу повторить, даже если ты очень попросишь. Я подошла к Лин-Райне.

— Я прощаю тебя, наставница. И вас тоже. — Это жрицам.

Мы ушли из подземелья, прихватив парня. Тот парил за углом ни жив, ни мёртв. В отличие от меня, он внимал каждому слову своего предка, и был не слишком счастлив узнать о нём много нового.

Мы шли по коридору тюрьмы, и Эргор наставительно объяснял подростку, что дедушка его сам виноват. Тот кивал, а глаза были полны слез.

— Уходи! Быстрее!

Как будто Иллеаней кричит снаружи. Или показалось.

— Ну, а ты? — Эргор обратился ко мне, но вдруг остановился на полуслове. Из его груди торчало огромное копьё, бывшее когда-то стальным прутом от решётки камеры. Эргор подёрнулся рябью и стал похож на айгэнта в энергоформе, а затем пошатнулся и осел.

На другом конце коридора вдруг нарисовался Иллеаней:

— Пригнись!

Я мгновенно упала на пол, а второе «копьё» снесло Иллеанея страшным ударом и пришпилило к стене, словно огромную бабочку. Он всё ещё барахтался и что-то мне кричал.

Какая же я глупая, мне часто говорили об этом мои могущественные и умные друзья. Зря я тогда пропустила мимо ушей все его угрозы. Зря решила, что он удовлетворится одними лишь пытками. Зря не велела тут же прикончить его. Я вела борьбу с более могущественным существом, и не обратила внимания на злую, немощную пешку.

Он умирал и решил забрать в могилу меня.

— Я сам проектировал эти камеры, мразь. Хотел уйти, но не смог устоять, когда ты сама пришла сюда.

Он не повторил ошибки Инраора, и не стал читать мне долгие предсмертные тирады.

Через мгновение он налетел на меня своими энерголапами, и я оказалась в зоне его отрицательного поля.

— Нееет!

— Нееет!

Я услышала истошный визг Иллеанея, и дикий рык материализовавшегося Айка. Но было слишком поздно. Моё тело разлеталось на сотни и тысячи молекул. Как будто я влетела в чёрную дыру внутри огромного гравинида. Не больно. Хорошо. Это была моя последняя мысль.

— Хаирра! Хаирра! — Кто-то шепчет мне в белом тумане. — Девочка! Где ты?

Я даже не знаю, отзываться мне или нет.

Я опять умерла. Наверное, это опять Зал памяти? Я вспомнила — Айко! Я оставила его! Как он теперь? Опять без меня. Я начала трястись.

— Вот ты где! Девочка! — Анрэйя выплыла ко мне из жемчужно-белого тумана. Как всегда, сотканная из радужных энергий. — Что трясёшься? Ты молодец! Ты сделала всё, как нужно! Твоя миссия завершена, и ты можешь присоединиться к нам! Ты рада?

Я отрицательно машу головой, потому что не могу произнести ни слова. Разве я всё сделала, как надо? Я глупая, глупая, глупая. Иллеаней предупреждал меня.

— Твой муж?

Я киваю головой утвердительно, всё ещё сдерживая дрожащий подбородок.

— Что же мне с тобой делать? Ты славно потрудилась за эти годы. Да и парня жалко. Такой красавчик, а? Как тебе?

Я снова утвердительно машу головой. Ещё немного и заплачу навзрыд. Не хочу с ней разговаривать, ни с кем разговаривать.