Я этого не говорил, отрезал Парнов, я требую только, чтобы вы оформили материалы дознания должным образом. Смерть любого лица, от которого зависит рассмотрение дела, нужно документировать. Ваш златоуст бежал из лагеря, куда был посажен по приговору суда! Отсутствовал неделю черт знает где, явился с повинной. Отлично! Суд учтет этот факт, если он будет доказан. Езжайте в Златоуст.

Делать нечего - еду в Златоуст. С чувством напрасной потери времени еду. С настроением туриста озираю пейзажи Южного Урала, пристроив на колене тетрадку с романом, озираю с горней высоты кукольный городок в табакерке, мой Хертогенбос.

Хертогенбос.

Приехавший в Хертогенбос посланник испанского короля Фердинанда Арагонского маркиз Хавьеро де Вильяпандо пришел к прославленному мастеру Иерониму Босху с благодарностью от короля Фердинанда за столешницу "Семь смертных грехов" и заказал большую алтарную доску на тему "Искушения Св. Антония", но передал просьбу короля не использовать в картине искушений воображение и писать только такие соблазны, какие описаны в подлинных источниках.

Вот что написал Хавьеро в Толедо, испанскому королю.

Ваше Величество, да будет благословенным каждый ваш день, докладываю Вашему Величеству, что, прибыв согласно Вашему пожеланию в Хертогенбос, к живописцу Иерониму ван Акену по прозвищу Босх, в богатый дом его на центральной площади, где он проживает с женой и детьми, я передал благодарность Вашего Величества за столешницу "Семь смертных грехов" и хотел заказать по Вашему изволению большую алтарную доску с образом Св. Антония в центре, которого искушают дьявольские соблазны. Также я передал мастеру возжелание Вашего Величества изобразить видения в строгом соответствии с подлинными фактами, изложенными в "Видениях Тундала" и в трактате "Зерцало вечного спасения Яна ван Рюйсбука" и не пользоваться дурными услугами воображения.

В ответ же названный Иероним ван Акен по прозвищу Босх просил передать Вашему Величеству, что воображение каждого из нас, каким бы ужасным или сладостным оно ни было, не способно солгать, потому что человек слишком слаб для творения того, что не существует и, чтобы он ни выдумал, то уже давно есть у Бога, иначе бы человек стал вторым Всесильным, а это невозможно, потому что абсурдно. Любое воображение есть всего лишь воспоминание о том, что было, или прозрение о том, что будет.

На что я возразил ему, разве сирены в море не выдумка язычников или подвиг Геракла, убившего лернейскую гидру не есть сказки народа-ребенка из Греции?

Сирены были сочинены Господом, иначе бы их никто не видел, но теперь их время кончилось, как и время Геракла, и время той гидры. Поэтому, сказал он о себе, художник может выполнить заказ короля, но ничем не будет ограничивать свой вымысел и рыться в книгах, потому что вымысел в руке Всесильного невозможен, и все, что бы художник ни выдумал, либо есть, либо было, либо будет.

(Получив ответ, добавляет Доминик Лампсоний, испанский король Фердинанд Арагонский пригласил Босха посетить Испанию и вместе совершить путешествие в ад, вход в который открылся в день Св. Валентина в окрестностях Толедо.)

Бишкиль.

Приехав в Златоуст и явившись по адресу свежей смерти, я позвонил в дверь на третьем этаже, которую поспешно открыла маленькая женщина с напуганными глазами (она заметила лейтенанта с портфелем еще из окна), которая и оказалась покойной матерью подлеца златоуста.

Кто вы, спросил я вперед ее слов.

Кукина Марина Игнатьевна, ответила та, хватаясь за сердце.

Что с сыном?

С ним все в порядке, опешил я, понимая, в какой переплет угодил.

Меньше всего я собирался говорить матери, как ее хоронили на той неделе, какими слезами обливал сын родной гроб, как убивался несчастный, целуя холодные веки.

Разумеется, она не видела сына в последние дни и не знала, что он совершил новое воинское преступление.

Разумеется, я ничего не сказал о его побеге. Наврал, что готовлю документы Кукина для возможного досрочного освобождения, что приехал в Златоуст, чтобы взять характеристику из отдела кадров металлургического завода, где он работал до призыва в СА. Пока я пил чай с баранками, несчастная мать собирала сыну мешочек с гостинцами.

"Все состояния мира входят в семью Христову, за исключением ростовщиков, жонглеров и лжецов, они есть семья дьявола".

Бертольд Регенсбургский, ХIII век

Бишкиль.

"Я возвращался домой полями. Рожь уже убрали и... ".

Лев Толстой

Я возвращался домой полями. Рожь уже убрали, и в сердце моем кипела тихая ярость. Я прикидывал, какие кары обрушить на голову лжеца, но чем глубже я уходил в поле, чем гуще душил мои ноздри летний зной второго лета, чем ближе был к лагерю, тем слабее становился мой гнев, чувство ярости уходило в дырявое решето смеха - как тебя легко провести, лейтенант!
– и смех над собой все сильней запинался в траве о былинки.