– Да-да, сейчас, – говорит она, раздражая меня еще сильнее. Мне вставать с утра, минет жду, а она на младенцев пялится.

Все-таки поднимаюсь с кровати и топаю до стола, что стоит возле окна. Подхожу и резко хлопаю крышкой ноутбука.

– Я тебя жить к себе зачем взял? Чтобы ты в ноуте допоздна сидела?

Она поднимает испуганный взгляд и качает головой.

Мне эту хату отец подогнал, я пока обживаюсь, а Диана помогает. И да, жить с девушкой не очень удобно в плане своих дел, но и трахаться в блядюшнике, что устроила ее мать, тоже не собирался. Диана начала оставаться у меня и сделала мою жизнь крайне удобной. Так что я позволил остаться. Но точно не для того чтобы ждать, когда она свои дела закончит.

– Прости, засмотрелась, – поднимается она и обнимает, – они просто такие милые малыши. Мы вчера на экскурсии с группой были в родовом отделении. Я очень жду, что когда-нибудь у меня будет свой, с твоими глазками.

Она тянется за поцелуем, но я ее торможу, заглядываю в глаза, сжимая пальцами подбородок.

– Ты таблетки перестала принимать? Если только…

– Нет-нет, все по расписанию, я на будущее…

– Нет никакого будущего, Диана. Нам просто удобно вместе. Мы просто трахаемся, верно?

– Ну наверное, просто Надя сказала, что раз мы уже год, то это отношения, и мы живем вместе…

Надя эта. Точно ей мозги запудрит. Она друга моего Никиту в оборот уже взяла. Неужели думала, что со мной тоже прокатит? Что сказав Диане про отношения сможет помочь ей меня заарканить?

– Так, я понял. Ты переобщалась с этой стервой. Собирай вещи и выметайся.

– Что? – она застывает. Руки падают тяжелым грузом. – Артур, я не понимаю, все же было хорошо.

Ее нытье только раздражает. Я отталкиваю ее и подхожу к шкафу, где лежит ее сумка, беру и толкаю туда все вещи под слезным взглядом. Потом просто беру ее за руку и веду в прихожую. Какую только чушь девушки в голову себе не затолкают, чтобы парня захомутать.

– Все, выметайся. Заколебала со своим разговорами о детях и будущем. А я повторять несколько раз не намерен. Ты вроде не тупая. Ну? Че встала?

Она сглатывает, продолжая ныть, но не унижается, а просто собирается. Надевает куртку, шапку, сапоги на низкой подошве и берет сумку.

Она не уйдет. Не сможет без меня, но я должен убедиться, что разговоров об этой хуете не будет.

Раз…

Два…

Она нажимает ручку двери…

– Готова променять меня на эфемерного младенца? Больше не любишь?

– Люблю, конечно.

– Если не будет разговоров о детях, можешь остаться, если, конечно, хочешь быть со мной.

Она поворачивается, смотрит, облизывает губы.

– Прости, я не хотела на тебя давить, это же просто разговоры… Просто женская болтовня.

– Ну-ну, – раскрываю я объятия, и она тут же в них падает, обдавая меня известным запахом соли. – Я тоже погорячился. Просто ты должна понимать, что мы не станем семьей, мы просто отлично проводим время. Неужели ты хочешь это потерять?

– Нет-нет, конечно, не хочу.

– И больше никаких разговоров о детях?

– Нет, конечно, нет, – целует она мое лицо, я чуть сжимаю ее круглые плечи, нехило возбуждаясь от горячих слез и мягких губ. Минет в прихожей, перед зеркалом – это интересно.

Я чуть нажимаю на плечи, заставляя Диану сесть на колени прямо в пуховике, и размазываю слезы по губам.

– Ты красивая, когда плачешь. Мне нравится, как дрожат твои губы. Нам никто не нужен, никого не слушай, потому что я очень хочу, чтобы все было как сейчас.

– Правда? Тебе хорошо со мной?

– Еще недостаточно хорошо, – сдергиваю оттопыренные пижамные штаны, – но ты сейчас ведь это исправишь?

Толкаю большой палец между губ, глажу зубки, послушный язычок.

– Конечно.

– Конечно, хозяин. Давай немного поиграем.

– Хорошо, – сглатывает она, – хозяин.

– Моя умница. Ты же хочешь быть со мной всегда? Радовать меня и больше не злить?

– Очень хочу. Я люблю тебя. – Сжимаю щеки, чтобы поняла, чего я жду от нее. – Хозяин.

– Теперь доставай язык и открой рот широко-широко, – приказываю, и она беспрекословно подчиняется, даже когда головка взбитого пружиной члена несколько раз бьет язык, даже когда толкается в розовый ротик. Блядь, охуенно послушный рот, словно созданный для моей спермы. Мысль о том, как она будет ее слизывать, просто душит, делает почти зверем. – Дыши носом.

Я просто беру ее за голову и толкаю член на полную длину, дурею от ощущений, чувствую, как рвотный спазм сжимает ствол, и вытаскиваю наслаждаясь тем, как она терпит, всегда терпит, чтобы сделать мне приятно. Снова глубоко в глотку, держу, даю привыкнуть и снова назад. Она откашливается до слез, но покорно раскрывает рот снова. Позволяет не просто затолкать ей в глотку член, но и натягивать ее так, как мне нравится. Снова и снова, так что яйца шлепают о мокрый от слюней подбородок, так что ее щеки втягиваются, слово убивая остатки воздуха и создавая эффект вакуума, и вынести это почти невозможно. Поэтому я чуть вытаскиваю, успокаивая себя.