Шрифт:
— Ты… — сглотнула. — Ты мне мстишь?
— За что?
— З-за всё.
Сказав это, я поняла, что сил не осталось. Ещё раз облизнула губы. Сама знала, что много пить после операции нельзя. Но было всё равно.
— Дай мне воды. Захар… Или я умру.
— Вряд ли. Теперь уже вряд ли.
Его голос звучал слишком надтреснуто, чтобы это можно было принять за сарказм. Я всё-таки заставила себя посмотреть на мужа. Он наливал воду в стакан. Сунул трубочку и поднёс мне.
Но я забыла про воду. Мы встретились глазами.
— Сколько? — спросила чуть слышно. — Прошло?
— Три дня.
Под его глазами залегли тени, щёки впали. Но и сейчас он был воплощением силы. Три дня… Я думала, что прошло несколько часов.
Захар помог мне взять трубочку, и я сделала несколько маленьких глотков. Пить было трудно. Только что казалось, что я залпом выпью весь стакан, а на деле едва могла глотать. Тяжело дыша, откинулась на подушку. От слабости лоб покрылся испариной, в ушах зашумело.
Мягкое прикосновение пальцев к виску, к щеке. Нагнувшись, Захар поцеловал меня в уголок рта.
— Где дети? — спросила шёпотом.
— Дома.
Я хотела обнять Ингу, услышать её голос. Ещё хотела сказать Захару, что они с дочерью — самые важные люди в моей жизни. Что то, что я пошла на поводу у Юры, было на эмоциях. Что на самом деле я не хотела.
Но я ничего не сказала — темнота затянула меня.
— Отдыхай, — Захар дотронулся до моего живота. — Ты меня сильно напугала, Вишенка. Знаешь… Я никогда ничего так не боялся. Не слышишь меня, да?
Я слышала, но вынырнуть из дрёмы уже не могла.
— Хорошо, что не слышишь, — вздохнул Захар. — Нет сильнее страха, Вика, чем страх потерять сердце. Я думал, что живу без него уже давно. Оказалось, что нет. Без него я жил три дня, и это были три дня ада. Но ты отдыхай. Не надо тебе это слышать.
* * *
Сутки тянулись невыносимо долго. Я приходила в себя на несколько минут, потом опять проваливалась в сон. Пару раз я видела врача, но Захара в палате не было. А потом не было врача, зато Захар спал в кресле, которого я почему-то до этого не замечала. Возможно, потому, что его там не было.
— Доброе утро, — сказала, открыв глаза.
Захар стоял у окна, его ладони лежали на подоконнике.
Он обернулся.
— Сегодня ты выглядишь лучше, — присмотревшись, я попробовала улыбнуться, но улыбки не вышло.
Встать тоже не получилось — попытка кончилась тем, что я со стоном повалилась на кушетку.
— Стой, — Захар подошёл и, нажав пару кнопок, приподнял изголовье.
Я придвинулась ближе к подушке. Резинка шапочки давила на лоб, и я стянула её. Кинула на постель.
— Не могу больше лежать, — сказала я, хотя слабость была всё ещё очень сильная.
— Сегодня я заберу тебя отсюда.
— Сегодня?
Я опёрлась на руку. Тело пронзило боль, локоть согнулся. Захар ринулся ко мне и придержал.
— Думай, что делаешь, — сказал тихо, но резко.
— Ты меня сегодня заберёшь? Захар? — я вглядывалась в его лицо, боясь, что ослышалась или неправильно поняла.
Мысль, что он, может быть, позволит мне увидеть Ингу, что я больше не буду слышать приборы, придала сил.
— Я хочу домой, — сказала, схватившись за его руку. На него как туча набежала. — Захар, домой. — Посмотрела прямо в глаза. В наш дом. К тебе, к детям. Розы и… — говорить стало трудно. Но не из-за раны и не от боли.
Слёзы подступили за мгновение. Я не собиралась плакать, но… Этого могло не быть — Захара рядом, надежды на будущее, на то, что я увижу Ингу. И даже этих казённых стен с прямоугольником окна, сквозь которое виднелся клочок неба.
— Захар, забери меня.
— Заберу, — он поднёс мою ладонь к губам.
Прижался губами к костяшкам пальцев и, закрыв глаза, глубоко вдохнул. Сжал кисть сильнее, с незнакомым мне отчаянием.
— Заберу, — повторил он.
Сунул руку в карман и надел мне на палец кольцо, а потом снова сжал кисть.
* * *
В аэропорту меня уже ждала бригада врачей. Как бы я ни хотела домой, стало вдруг страшно. А что, если что-то пойдёт не так?
— Не волнуйтесь, — успокоил молодой доктор, поняв мои опасения. — У нас большой опыт транспортировки пациентов после перенесённых операций. — Мы в курсе ситуации и сделаем всё, чтобы ваш перелёт оказался комфортным.