[7] Фирма Phaenomen-Werke с 1935 года и практически до конца войны производила разные модификации 1,5-тонного грузовика Granit. Машина была легкой, недорогой, удачной. Имелись грузовые, санитарные и прочие варианты.

[8] Худук (калмыцкое) – степной колодец, родник.

[9] (нем.) Не стрелять. Мы друзья калмыцкого народа. Приветствуем степных джигитов!

[10] В октябре на астраханском направлении появились сформированные немцами из советских военнопленных туркестанские батальоны: 450-й, 782-й, 811-й. Общая численность около 3тыс. Солдаты батальонов носили и немецкую и советскую форму, особого доверия у хозяев не вызывали, использовались как вспомогательные части.

[11] В здании на ул. Советская 13 (здание областных партийных курсов) располагался эвакогоспиталь №1592.

[12] К Сталинграду гвардейцы 34-й гвсд не выйдут. На Ставрополье развернутся.

Глава 12. Безымянные реки и высоты

В засаде. Танк Т-70 гвардии лейтенанта И.М. Астапушенко (декабрь 1942г)

— Подтянись! Шире шаг! – старший лейтенант Васюк привстал на стременах, пытаясь разглядеть в стылой темноте хвост ротной колонны. Устали люди, четвертая ночь марша, к утру порядком выдыхаются.

Давно началось календарное 7-е октября, шестой час утра, скоро отдых. Можно будет спешиться, и того… заднице и ляжкам дать покой. Нет, кобылка Абрикоска неплоха, без причин не балует, подучился верховой езде товарищ старший лейтенант, но кавалеристом явно не стать, тут даже не надейся. Нет таких природных склонностей. Серега безмолвно закряхтел, двинул коленями и поводьями, коняга почавкала копытами вдоль колонны. Связной Олаев двинулся следом. Темная змея роты слегка подтянула ряды, хлюпала по разбитой дороге, без разговоров, измотанная и мрачная. Оно и понятно – ночь и марш – бесконечны, ноги – мокры, в желудках печальный марш, поскольку от ужина там уже ничего не осталось. Да и путь – к фронту, на передовую, всегда не особо весел.

— Товарищ старший лейтенант, долго ещё? Ну, если то не военная тайна? – вполголоса спросил кто-то из стрелков.

Серега придержал лошадь, поднапряг память: пятая рота, кто тут такой…

— Гнесцов, ты, что ли?

— Я, товарищ старший лейтенант. Помните, значит, еще?

— Да тебя фиг забудешь, – заверил Серега.

Бойцы устало хохотнули, а старший лейтенант сообщил:

— Маршрут полка – есть строжайшая военная тайна. Немецкая разведка спит и видит, как ее вызнать, шанса мы ей не дадим. Но опытный боец, он ведь как размышляет: ночной марш, он почему называется «ночным»? Потому что утром предопределенно заканчивается. Причем заканчивается в специально предусмотренном командованием месте. Вполне вероятно, относительно уютном, укрытом от фашистских воздушных наблюдателей и бомбовозцев, с возможностью обсыхания и принятия пищи. Я понятно намекаю, а, Гнесцов?

— Понятно, хотя и секретно, – заверил боец, неотличимый от других серо-шинельных, нагруженных оружием и снаряжением фигур.

— Быстрее дойдем – быстрее отдых, – уже серьезно сказал Серега. – Опытные же бойцы, сами знаете.

Стрелки согласно заворчали, не очень радостно, но с осознанием.

Осознание – вот что главное для солдата. Собственно, для командирской лошади и жопы это тоже главное. А для не совсем понятной «командно-запасной» должности товарища Васюка так и вообще первоочередное.

Так и не вернулся Серега в ротные, и уж точно не дали под команду батальон. Который месяц при штабе, уж лето давно кончилось, а всё «ты, Васюк, командирский резерв, отдыхай пока». Ну, насчет «отдыхай», конечно, откровенная ирония, дел хватало. Вот и сейчас – не в штабной спокойной колонне, а «давай, проверь, подтяни-подгони, спят на ходу». Уже четыре формальных должности скорострельно сменил: от помощника начальника штаба до конной разведки, которой на тот момент и в принципе не существовало.

Активно переформировывалась, восстанавливалась потрепанная дивизия весь остаток лета и начало осени. Стояли у Голицыно, в старом военном лагере, приводили в порядок и себя, и запущенное лагерное «расположение». Приходили новые кадры, оружие, командный состав, возвращались бойцы и командиры из госпиталей. Вникал товарищ Васюк, бросаемый на проседающие бумажно-строевые участки, в суть дела, ездил получать материальную часть. В армии ведь частенько как получается: нужно вещевое получить – кого послать? – Иванова? – не, рохля он, – Сидорова? этот хваток, но там на станции рынок, самогоночка, не устоит перед искусом. А пошлем Васюка, он и имущество примет, и к спиртному равнодушен, и в магазине по выданному списку отоварится. Не особо справедливо, но жизнь, она такая.

Снова капало с неба на промокшую плащ-палатку, смотрел старший лейтенант с Абрикоской, как возвращают колесо на двуколку пулеметной роты, помогал советом – не особо ценным, но вдохновляющим и согревающе-юморным. На своем месте был товарищ Васюк, жаловаться и не думал. Пусть не совсем четко заявлено это самое место в штатном составе, но уж точно не бездельник. Тем более, имелись в такой неопределенной ситуации и приятные нюансы. Народ ценил, командование не забывало. В августе, в числе прочих отличившихся при прорыве из окружения, получил орден «Красной звезды» и звание «старшего». В сентябре…