Ради сына Кристина продержалась четыре года. Чем дольше она оставалась в этом доме, тем больше понимала, что здесь ей никогда не стать своей. Она жгуче любила сына, но замечала, как по мере взросления он все больше отдаляется от матери. Сказалось местное воспитание: вся родня активно прививала ребенку национальную культуру и исповедуемую религию. Они растили из мальчика мусульманина, знакомили его с обычаями, навязывали убеждения. И настраивали ребенка против родной матери. Ему ежедневно так промывали мозги, что уже к трем годам он перестал называть ее мамой и обращался к ней исключительно по имени, при этом мамой звал свою бабушку – свекровь Кристины. Как ни билась Кристина с этой несправедливостью, как не старалась сражаться и отвоевывать свое право на материнство, все заканчивалось ничем. Ее презирали все в этой семье, включая мужа, и не скрывали этого. Наконец она решилась и объявила, что хочет уехать. Свекровь не потрудилась спрятать торжествующее злорадство на лице.

Деньги на дорогу давно были собраны. Вещей у Кристины не было. Напоследок она крепко прижала к себе сына и расплакалась, сомневаясь, правильно ли поступает. Но ребенок нетерпеливо отстранился от нее и убежал играть во двор: казалось, что для него расставание вовсе не было болезненным. Кристина поняла, что уезжает навсегда, и что сын отныне больше никогда не будет ее. Возможно, он о ней и помнить не будет. С этим внезапным осознанием душа порвалась где-то в районе сердца, и свежая рана задергала острой болью.

Отец Эльшана отвез ее в аэропорт. За просроченную визу приписали только штраф – наверное, сотрудник таможни просто пожалел девушку, такой несчастный и измученный у нее был вид.

Кристина вернулась в Пермь и устроилась посудомойщицей. Она сняла комнату у пожилой женщины, которая поверила ей на слово и разрешила жить без оплаты до первой получки.

Опустошенная, она год не могла оправиться. Машинально ела, машинально говорила, ни с кем не общалась. После работы сразу шла домой, а из дома – только на работу. Однажды хозяйка, милая и тихая женщина, ненавязчиво разговорила квартирантку. Кристина, сама не ожидая, как на духу поделилась с ней всеми своими бедами. Зоя Павловна посочувствовала, но твердо сказала, что так нельзя.

– Девочка ты молодая, красивая, по хозяйству все умеешь, рано отчаиваться. Таких невест сегодня днем с огнем не сыскать, да любой жених будет у твоих ног! Да, сынок остался, это горе на все года. Но это только твоя тайна, и ты никому о ней не докладывай. Штампа в паспорте нет – считай, замужем не была. Нужно начинать все сначала, обязательно нужно. Жизнь – штука такая, хоть раз да приходится все с чистого листа начинать. Сперва с родителями помирись. Оступилась, ошиблась, все мы грешны. Представь, каково матери не знать где ты и что с тобой, жива ли, аль померла. Повинись, с тебя не убудет. А потом учиться иди, куда в наше время без профессии? А муж и сам найдется, как только волком на всех смотреть перестанешь.

В ее словах была правда, и Кристина, выждав несколько дней и выбрав время, когда отец должен был быть на работе, с замиранием сердца позвонила матери. Мама плакала навзрыд, а вместе с ней и Кристина рыдала в трубку. Дочь взяла с мамы обещание, что та ни за что не расскажет отцу о ней. Девушка и слышать о нем не хотела, она была уверена, что это отец повинен во всех ее несчастьях, и не готова была его прощать.

Разговор с мамой воодушевил Кристину, и она, следуя другому мудрому совету хозяйки, подала документы в училище, на швею. Ей всегда нравилось придумывать наряды, а на швею, к тому же, учили бесплатно. Постепенно жизнь пошла своим чередом. Кристина очень подружилась с Зоей Павловной, и последняя перестала брать с нее деньги за проживание.

– Ты мне как внучка стала, какие деньги! – добродушно отмахивалась женщина. – Пойдем-ка лучше обедать.

И вот теперь, в кабинете следователя, сидела Кристина Амбарцумян, которая утверждала, что она – не Кристина, а Мария. Девушка равнодушно посмотрела на нахмуренного отца, скользнула взглядом по волнующейся матери, и по ее реакции совсем нельзя было предположить, что эти люди ей знакомы.

– Меня не надо обнимать, – резко предупредила она. – И не надо меня трогать. Я – не ваша дочь, меня зовут Маша.

Отец на глазах выходил из себя. Его и так буквально заставили сюда прийти, хотя он не хотел и не собирался, а тут еще и цирк, театральное представление от неблагодарной предательницы. Жена успокаивающе гладила его по плечу, всматриваясь в родное лицо дочери.

Эта «пара» отличалась от всех остальных, имеющих отношение к делу дьявольских маньяков. И все потому, что тело Марии так и не было найдено.

Фамилия Имя Отчество: Сергей Вениаминович Корниенко

Дата рождения: 16.02.1986

Обстоятельства исчезновения: 13.03.20 в 15.15 Сергей вышел из здания городского суда в Кирове и направился в сторону парковки, собираясь забрать из машины забытые документы и вернуться назад. Через 10 минут подзащитный позвонил Сергею, но на звонок он не ответил. Через полчаса телефон Сергея вместе с нужными документами обнаружили в открытой машине на парковке. Сергея больше никто не видел.

Приметы: рост 174 см, нормального телосложения, глаза голубые, брюнет. На вид 32-35 лет.