Какие бы тактики допроса не использовались, девушка продолжала настаивать на своей версии происшедшего. Не помогало ни запугивание, ни психологическое давление. Она рассказывала об исчезновении Лизы от первого лица, и ее показания мало соответствовали критериям правдоподобности. Черная бездна прямо в воздухе – некий портал, некто темный, затащивший ее внутрь, последующее убийство… Не было свидетелей этого абсурда и не было улик. Зато было внезапное исчезновение – посреди дня, в малолюдной деревне, где все друг у друга на виду.

– Как выглядел этот человек? Тот, который затащил тебя в портал? – насмешливо спросил следователь.

– Это был не человек, – пристально глядя в глаза мужчине, сказала девушка. – Тьма. Смерть. Дьявол. Это был не человек. Я видела ад.

– На что ты надеешься? Что тебя признают невменяемой шизофреничкой? Это ты участвовала в похищении Лизы? Это ты убила ее, верно? Куда ты дела тело? Где твои подельники? – вопросы сыпались снова и снова, но допрос не приносил результатов.

Сотрудники спецгруппы, находясь в Омске два дня, не могли знать, что творится в других регионах, именно поэтому они подозревали во всем нашедшуюся. Но к вечеру третьего дня им позвонили из главного управления и сообщили, что, оказывается, утром в пятницу тринадцатого, когда родители Лизы наспех уехали из места проживания к предполагаемой дочери, жители деревни обнаружили на старой могиле труп. На момент обнаружения было зафиксировано, что смерть наступила совсем недавно, видимых изменений и признаков разложения никто не заметил. Не требовалось предварительных экспертиз и тестов по установлению личности – местные девушку узнали сразу. Родители спешно отправились назад, чтобы впоследствии на процедуре опознания подтвердить очевидную истину: это была их дочь, это было тело Лизы.

Однако самое странное заключалось в другом. Кладбище, на котором была найдена потерпевшая, выглядело страшно, жутко, пугающе. Членам спецгруппы перенаправили фотографии, снятые на месте происшествия, и бывалые следователи с многолетним опытом работы похолодели. У тысяч могил были лопнуты памятники, треснуты надгробья, разворочены оградки. Сотни захоронений были раскопаны, тут и там на тропинках стояли вскрытые гробы, во многих из них не было тел. И надписи «АД» всюду, везде, повсеместно: кровавые, с подтеками – на фотографиях усопших, выцарапанные будто ногтями – внутри гробов, выложенные искусственными цветами – на дорожках, выкопченные пламенем – на стеклах и стенах местной часовни.

***

13 ноября нашелся еще один пропавший. Без одежды и без сознания он лежал поперек тропинки, ведущей к жилому дому, в удмуртском поселке Кизнер. Потребовалось не больше часа, чтобы с уверенностью сказать, что мужчина – это Илья Анисимов, сорока лет, являющийся одним из потерпевших в серии таинственных исчезновений. Его опознали соседи – в доме, рядом с которым его нашли, он до своего исчезновения жил. Сам же мужчина в истерике утверждал, что он – двадцатидвухлетняя Анастасия, которая должна находиться с друзьями в палаточном лагере на берегу реки Мессояха.

При этом в Кизнере тоже происходили необъяснимые события. День запомнился жителям кровавой водой. В домах и квартирах, в городских учреждениях и магазинах, в административных зданиях и частных строениях, на заводе и в войсковых частях из кранов текла вода темного, насыщенно-красного венозного цвета.

13 ноября нашлись и другие. Восьмидесятипятилетняя Антонина Григорьевна, обнаруженная в Верхоянске, городе Республики Саха, заявляла, что она работает учителем русского языка и литературы в средней общеобразовательной школе в селе Илбенге, в Якутии. А эта самая учительница Наталья Петровна, сорока шести лет, 13 ноября была найдена мертвой охотниками в глухой тайге за семьсот километров от собственного дома. При этом в ее родном селе Илбенге с раннего утра до поздней ночи по необъяснимым причинам не было электричества – и никто ничего не мог с этим поделать. И никто не мог сказать почему, лучшие энергетики района были бессильны до тех пор, пока свет по завершении дня не появился сам собой.

Валерий Хабаров, тридцати пяти лет, найденный в городе Кириши, говорил, что он тридцать лет ходил в море. А в Пскове потрясенные прохожие наблюдали, как на реке Великой, совсем недалеко от берега, качается на воде старый, ржавый, обшарпанный корабль, будто воскреснувший из прошлого. Его паруса грязными лохмотьями свисали с мачты, болтались на реях. На палубе этого корабля и обнаружили труп бывалого моряка, семидесятиоднолетнего Бориса Ивановича.

Очень скоро полиция и спецслужбы поняли, что подробности этих дел нужно как можно лучше оградить от общественности. Но чем больше предпринималось усилий, тем быстрее распространялись слухи, тем активнее информация просачивалась в ряды обычных людей. К тому же некоторые подробности невозможно было скрыть.

Нахождение пропавших сопровождалось пугающими событиями. В этот день, в пятницу 13 ноября, по всей стране происходили немыслимые вещи. На трассе в Якутии, где обнаружили тело пятидесятилетнего мужчины по имени Герман, стаи черных ворон налетели на дорогу. Их были тысячи. Они метались, раздраженно горланили, создавали видимость цельной живой тучи, закрывающей ясное небо. А потом птицы стали падать замертво. Без причины они валились сверху, обрушивались на лобовые стекла машин, разбивались о дорожное покрытие, о землю…

Пропавшие находились, а их нахождение сопровождалось новыми напастями. В поселке Оксовском своры уличных и дворовых собак в один день обезумели, заболели бешенством. В Омске из всех роддомов исчезли новорожденные дети. Сотни лесных животных вышли на улицы поселков в Якутии близ Вилюйска – лисы, куницы, лоси, зайцы, кабаны. А в Покровске сотни людей сошли с ума. В Висимо-Уткинске почти две сотни женщин жаловались на то, что слышат младенческий плач внутри головы. В Дудинке, наоборот, десятки людей ни с того ни с сего оглохли. В Кирове одномоментно сломалось множество домофонов, и люди целый день не могли выйти из подъездов. В Верещагино повсюду прорвало канализационные системы, тут и там бурлили реки с нечистотами, вонючая жижа лезла наружу из раковин и унитазов, из уличных люков. А Горно-Алтайск отличился особенно: в этот день посетители церквей, храмов и часовен ослепли.