Хадсон задавался вопросом, как там поживает Мэтью.

Этот мальчишка весьма преуспел в деле, которое они между собой называли делом Королевы Бедлама. Избежал смерти, наворотив при этом кучу дел. Хадсон думал, что этот пугающий опыт заставит Корбетта при первой же возможности уйти в отставку и забыть, что он когда-то пытался быть решателем проблем. Однако мальчик успешно раскрыл тот инцидент, связанный с Клубом Вечный Дев [10] , а сейчас находился далеко за рекой, помогая человеку, у которого украли лошадь во время нечестной игры в «Джинго» [11] в придорожной таверне. Хадсон предложил составить Мэтью компанию, так как знал, что псы, обитающие в тавернах, больно кусаются, когда им бросают вызов. Но Мэтью сказал, что должен сделать это сам, поэтому Хадсон, вопреки своим принципам и голосу здравого смысла, пожал плечами и позволил мальчишке самостоятельно вызволять лошадь из логова воров.

Что ж, удачи ему! Хадсон надеялся, что Корбетт вернется целым и невредимым.

Интересно, дело в той лишней кружке эля, сделавшей его слишком сентиментальным, или он и вправду искренне беспокоился о мальчике?

Нет. Конечно, нет.

В конце концов, мальчик неплохо себя показал в том недавнем деле с «Четырьмя Фонарщиками». Боже, и почему ту ужасную музыку просто нельзя стереть из памяти?

Нет, он просто перебрал эля, это точно. И мучился жаждой. Дело только в этом.

— Опишите этого так называемого монстра, пожалуйста, — попросил Хадсон, и его перо приготовилось записать хоть что-нибудь.

— Подробного описания у нас нет, — немного сконфуженно признался ван Деккер.

Перо вернулось на свое место рядом с чернильницей.

— Джентльмены, — вздохнул Хадсон, сложив свои массивные руки на столе и переплетя пальцы, словно выстроив забор, защищающий его от идиотов. — Вы же не хотите сказать, что никогда не видели этого монстра?

— Кое-кто его видел, — пожал плечами Слит. — Девочка одиннадцати лет. Она описала это существо, когда рассказала о нем своим родителям. К сожалению, из ее рассказа мало что можно было понять: она почти сразу начала плакать навзрыд, ее уложили в постель под присмотром врача. С тех пор она не разговаривает и почти ничего не ест. Это было пять дней назад. Для жителей Брайартуса это стало последней каплей. Мы весьма обеспокоены.

— Последней каплей? Кажется, вы пытаетесь подпихнуть мне стог сена до того, как я построю амбар. Может, начнете с начала этой истории?

— Речь о самой истории Брайартуса, если угодно, — сказал ван Деккер. — Я уверен, вы не удивитесь, узнав, что примерно в пятидесяти милях к западу от Нового Амстердама находится край мира.

— Вы так называете Нью-Йорк? — уточнил Хадсон.

— Я так называю край мира. Новый Амстердам навсегда останется для меня и потомков великих голландских семей, воспротивившихся англичанам после того, как наша колония была фактически украдена в обмен на несколько островов весьма сомнительной ценности. — Изо рта мэра вырвалась слюна, запачкав бумагу на столе Хадсона, а лицо старика под сиреневым перуком скривилось еще сильнее. — Нас предали свои же! Все подлецы! Мы должны были отстоять то, что наше по праву…

— Это дела прошлые, — вмешался Слит, накрыв своей рукой руку ван Деккера, стараясь таким образом сдержать угли мэра от превращения в открытый огонь. — Виллем имеет в виду то, что Брайартус расположен у черта на рогах. Пять лет назад это был единственный торговый пост в тех краях, у нас там был небольшой форт. Затем там обнаружились полчища бобров на болоте Блэк-Оук и в его окрестностях, и внезапно Брайартус обрел несметные богатства. Туда стеклись новые жители, появились новые компании. В общем, мы были обеспечены всем, что необходимо для развития города. К слову, цена на бобровые шкуры продолжает расти по сей день.

— Хм, — нахмурился Хадсон. — А что могавки [12] думают о своей земле, которую у них так усердно отбирают трудолюбивые белые торговцы?

— У нас заключено соглашение с местным племенем. Им платят ежегодную сумму и отдают небольшую часть добытых шкур.

— Очень по-христиански. Но вы играете с огнем. Глупо откупаться от могавков и верить, что однажды ночью они не заявятся в город и не перебьют там каждого мужчину, женщину и ребенка. Если вы думаете, что ваше соглашение будет действовать вечно, то вы очень плохо знаете этот народец.

— Наше соглашение до сих пор было нерушимо, — возразил Слит, слегка приподняв свой плоский подбородок. — Нет никаких оснований полагать, что оно будет нарушено, ведь его условия выгодны как Брайартусу, так и племени.

— Надеюсь, — ответил Хадсон с очередной натянутой улыбкой. Он снова взял перо и еще раз обмакнул его в чернильницу. — Что ж, хорошо. Брайартус разбогател благодаря торговле бобровыми шкурами, и располагается он, как изволил выразиться господин мэр, на краю мира. И где же появляется монстр?