Ребята рассказали нам о том, как весь день блуждали по лесным чащам, где встретились по чистой случайности и до самой ночи пытались выбраться из непролазной гущи лесных зарослей. Все они дрожали от холода и долго отогревались у костра, клацая зубами. Мы отдали им оставшуюся у нас упаковку размокших сухарей и удивились, насколько быстро и с каким аппетитом измотанные бесконечными дневными скитаниями ребята умяли их.

– Даже не знаю, что бы мы делали, если бы не увидели ваш огонь, – бормотал Мэтью, отогревая у костра свои жировые складки.

– Ну как что? Согревались бы друг об друга… – хитро улыбнувшись, подмигнула мне Кристи, как вдруг по округе вновь пронесся свирепый рёв, от которого все невольно поёжились.

– Как думаете, что это за зверь? – спросил Кевин.

– Понятия не имею, но не хотелось бы с ним сталкиваться, – ответил я.

– Да всё равно он рано или поздно учует нас по запаху и явится сюда, – проворчал сидевший вплотную с Кевином Бобби.

– Да пусть только явится, я его на копье насажу и на костре зажарю! – с гордой самоуверенностью заявил Честер.

– Предлагаю назначить дежурства. Кто-то же должен за костром следить, – сказал Мэтью, почесывая свое брюхо.

– Отлично, тогда ты первый и дежуришь, а мы пока вздремнём. Сегодня все устали, – снова проворчал Бобби, и все стали укладываться спать вокруг костра.

– Чего ты там бормочешь? – спросил Кевин у Френки.

– Я м-молюсь. Молюсь всем с-существующим богам, чтобы никакое чудовище не п-п-пришло за нами этой ночью, – ответил Френки, протирая уголком рубашки свои очки.

– Вряд ли твои боги тебе помогут, пацан. Но ты на всякий случай тогда ещё помолись, чтоб с неба жареная курица начала падать. Обожаю курицу… – попросил его Честер и тут же захрапел.

Кевин и Бобби улеглись рядом с ним чуть ли не в обнимку. Эти двое вообще друг от друга не отходили, и я бы даже решил, что они близнецы, но уж слишком они друг на друга не походили. Френки закончил свою молитву и тоже лёг спать, прижавшись спиной почти вплотную к костру, видимо его очень сильно морозило. Меня тоже стала пробирать усталость, и я завалился набок немного вдали от всех, поскольку все места у костра были уже заняты.

Через пару минут рядом улеглась Кристи. Прижавшись к моей спине, она долго дышала мне в шею, и вскоре я сам того не заметил, как её рука оказалась в моих штанах. Она поглаживала мой член, и не то, чтобы мне это не нравилось, просто меня смущал тот факт, что мы с ней едва знакомы. Тем не менее, я так и не убрал её руку со своего хозяйства, а напротив, повернулся к ней, и мы стали целоваться, всё больше переходя к ласкам. Ночь обещала быть долгой и очень приятной, и даже периодически доносившийся с гор агрессивный рёв страшного зверя не мог испортить окружившей меня красоты.

– Вставай, душка, – прошептала мне на ухо Кристи, и я открыл глаза.

На улице было нестерпимо холодно, как это всегда бывает в предрассветные часы. Мне выпало дежурить последним, и солнце должно было подняться со стороны моря уже с минуты на минуту. Небо приобрело молочно-серый оттенок, ночной сумрак потихоньку рассеивался, оставляя за собой лишь призрачное напоминание о скитавшемся где-то вдалеке звере. Холодный промозглый ветер гулял по безмолвным долинам, весь остров провалился в глубокую дрёму. Единственными звуками, доносившимися до моих ушей, были тихое потрескивание веток в костре и нескончаемый храп Честера, сопровождаемый постоянными причмокиваниями.

Этот парень любил брать от жизни всё, так что если ел, то старался налопаться до отвала, долго смакуя во рту пищу, чтобы прочувствовать её вкус каждым миллиметром языка. Если он радовался, то настолько громко и заразительно, чтобы все слышали об этом, ну а если Честер ложился спать, то храпел как не в себя, наслаждаясь каждым мгновением жизни. Одним словом, Честер – очень искренний парень, которому плевать, что о нём подумают, ведь он живет только для себя.

Я поднялся с нагретого места, клацая зубами от холода, и придвинулся ближе к костру, попутно закинув в него остатки собранных веток. Кристи отпихнула в сторону Кевина и Бобби, которые умиротворенно дремали в обнимку и, свернувшись калачиком, улеглась на моих коленях подобно кошке. Я положил одну руку ей на спину, чтобы та меньше мёрзла, а во вторую взял копье, которым подпихивал недогоревшие ветки в центр костра. Вскоре проснулся Мэтью, который, вяло перевалившись набок, принялся широко зевать, растягивая свои обвисшие щеки, чем-то при этом напоминая мне огромного бурундука.

– Чего не спишь? Солнце ещё не встало, – тихо спросил я у него, чтобы не будить остальных.

– Я жаворонок. Всегда рано встаю. А вот заснуть у меня долго не получается, особенно когда под боком кто-то стонет, – недовольно пробурчал себе под нос Мэтью.

– Ты это о чём? – усмехнулся я.

– Я бы на твоём месте оттёр сперму со штанов, Патрик, – бросил он мне, и я глянул на свои брюки, которые и правда были в белых пятнах.

– Чего ж не сказал, если мы тебе мешали? – спросил я, шаркая ладонью по брюкам в попытках оттереть пятна.

– Не хотел вам мешать. Так хоть у кого-то из нас ночь удалась, – улыбнулся Мэтью, и в эту же секунду из леса донесся испуганный крик, источник которого приближался к нам.

От этого звука все тут же проснулись и вскочили на ноги, а я сразу выставил перед собой копьё в ожидании самого худшего, но тут на нас внезапно выскочил чернокожий парень, который сразу же повалился мне под ноги, истошно вопя, словно его режут заживо. Чернокожий парень крепко вцепился в мои брюки и ещё долго несвязно орал, навзрыд умоляя о спасении. Нам пришлось очень долго его успокаивать, прежде чем парень хоть немного пришёл в себя, осознав, что ему здесь ничего не угрожает и прекратив бредить в отчаянии. Тем не менее, он всё равно был очень напуган, и этот леденящий душу страх стал постепенно передаваться остальным.