– Мария, почему ты сбегаешь?

– Не надо…

– Что не надо? – спросил я.

– Не зови меня по имени, мне оно не нравится.

– А как ты хочешь, чтобы я тебя звал? – спросил я.

– Малышка… - ответила она и посмотрела на меня, мне показалось в темноте, что её глаза стали светлее, но это, наверное, игра света. Завтра они снова станут карими.

– Малышка, прекрати от меня убегать. Как мне вернуть тебя обратно? Что ты хочешь?

– Уехать.

– Куда?

– Куда-нибудь подальше отсюда, мне надо прийти в себя и сменить обстановку.

– Хорошо, хочешь поехать со мной в Швейцарию? Познакомишься с моим отцом.

– Хочу…

– Тогда завтра куплю билеты, а сейчас спи, Малышка…

Изабелла

Как Клим и обещал, он купил билеты в Швейцарию, я всё никак не могла отойти от недавних событий. К Монике не поедешь поплакаться, она сейчас в разъездах. К бабушке или тёте не позвонишь. Олег и Владимир для меня совершенно чужие люди. Клим… Ну, а что я ему скажу? Что мне страшно? Да, мне страшно, мне очень страшно, потому что я на эмоциях и в порыве могу сболтнуть лишнего. Подставив всех, так что самый лучший способ это убегать от него и не разговаривать с ним. Но мне, если честно, очень хочется залезть к нему на колени и, уткнувшись носом в его плечо, просто пожаловаться.

Клим сказал, что мы летим в Женеву. Этот город считается деловой столицей Швейцарии. Там сосредоточены многие ведущие банки, проводятся международные конференции, выставки и семинары. Также, там находятся штаб-квартиры многих международных организаций, в том числе — главная европейская резиденция ООН. Это город с многовековой историей, который возник на месте древнего кельтского поселения, это я помню ещё с детства, папа мне об этом говорил. Он у меня любит историю. В общем, мы едем не только помочь мне развеяться, но и поработать.

До меня только спустя какое-то время дошло, что он собирается знакомить меня со своей семьёй, отказываться было бы уже глупо и поздно. Там сейчас была зима, но не такая как на Урале. У нас здесь уже минус десять, а там плюс пять. Моя бедная голова будет болеть от резкой смены температуры. Вещи я собрала осенние, для прогулок там. Ну и парочку сексуальных платьев, что мне тогда купил Олег, я тоже взяла. Мало ли, куда пойдём?!

До аэропорта мы добирались, молча, сперва был самолёт в Москву, весь полёт я проспала, потому что самолёт был очень ранний. Там, пройдя регистрацию и выпив кофе, мы дождались другого самолёта. Я молчала, а Клим разговаривал по телефону и решал рабочие процессы, я не лезла к нему. Работает человек, пусть работает, я как-нибудь сама справлюсь со всем тем, что на меня навалилось.

Когда объявили посадку, я пошла за Климом в указанный нам посадочный сектор. Места у нас были в бизнес классе, поэтому я снова спокойно могла поспать там. Мы зашли, сели на свои места и, я уже собиралась закрыть глаза и отвернуться, как Клим заговорил:

– Малышка.
– он выполняет мою просьбу, не называет по имени и меня это радует. Потому что чем дольше я с ним, тем сильнее ревную к Марии, и тем мне больнее, что он зовёт меня её именем. Уж лучше так.
– Я так больше не могу, поговори со мной. Твоё молчание меня убивает. Ты спряталась от меня, закрылась в себе. Я не понимаю, как тебе помочь. У меня создаётся впечатление, что всё вернулось к тому, с чего началось, и мы снова чужие люди друг другу. Не молчи, ну скажи хоть что-нибудь.

Я смотрела на него и до моих глупых, истеричных мозгов начало доходить, что страдала не одна я. Ему было тяжело вдвойне, потому что он совершенно не понимал, что со мной происходит и как мне помочь. Вот я дура! Надо же было так его довести! А ещё мудрой себя считала! Мне ничего лучше в голову не пришло, чем взять его лицо в руки, и поцеловать с нежностью, и благодарностью, что он здесь и со мной.

– Прости меня, пожалуйста. Прости, что молчала, что держала в неведение и делала тем самым больно. Я не хотела, мне… я… Я просто до ужаса испугалась. От осознания того, что на моих руках чуть не умер человек, что эта пуля могла предназначаться мне. Прости, что сбегала по ночам. Я очень эмоциональная и это порой играет злую шутку, меня может накрыть паника. И чтобы не пугать тебя, и не мешать отдыхать, ты и так работаешь на износ, а тут ещё и я. Просто решила, что так будет лучше, я привыкла решать все свои проблемы сама, собирать себя по частям сама и в одиночку. – всё это я говорила, а голос дрожал и на глазах наворачивались слёзы. Я боялась посмотреть на него.

Вдруг, его рука потянулась ко мне, так привычно взяла за подбородок, подняла моё лицо и заставила посмотреть в его глаза. Я ожидала увидеть там злость и гнев, а получила взгляд полный нежности, в котором читалась лёгкая боль и обида.

– Малышка, ты больше не одна, у тебя есть я. И все твои проблемы — это и мои проблемы тоже. Если плачешь не от радости и счастья, а от горя, значит, я как муж провалился. Если, ты не чувствуешь себя в безопасности рядом со мной, значит я плохой защитник. Если, не можешь довериться мне, и прийти поплакать на моём плече, значит я плохой друг. А всё это я должен совмещать в себе, как ты умудряешься совмещать в себе: королеву в гостях, проститутку в постели и создать уют в доме, куда я хочу возвращаться.

На этих его словах, я поняла, что ударила по его мужской гордости. А что не говори, его мужское достоинство для него, даже в его собственных глазах, очень важно. Какая же я дура, истеричка конченая, эгоистка.

– Я больше не буду прятаться от тебя и сбегать. Не буду утаивать, если меня что-то беспокоит, и я буду рассказывать всё, что творится у меня на душе.

– Хорошо. – сказал он улыбнувшись и поцеловал меня в лоб. Кто бы мог подумать, что в этом суровом мужчине, столько нерастраченной нежности и любви, о которой он даже сам не знает. Я видела его с разных сторон: на людях — сдержанный и холодный; за работой — сосредоточенный, не терпящий пререканий и споров, которые не подкреплены железобетонными фактами; в постели — страстного, дерзкого, ненасытного, но всегда очень бережного; и вот сейчас он проявил ещё одну грань — нежность, беспокойство и даже обиду. Ну вот скажите мне, как? Вот как можно в такого не влюбиться по уши? Я тону в нём и мне плевать, что будет потом, у меня есть ещё восемь месяцев и я запомню их на всю свою жизнь. Это будет моё бесценное сокровище. И пусть я больше никого не смогу так полюбить, но у меня будут воспоминания, что я была счастлива и любила всей душой.