В первую группу входят языки, по сути, мало чем отличающиеся от обычных. Они представляют собой не что иное, как необычные записи этих языков. Каждой букве одного языка соответствует свой жест. Это похоже на тайные шифры и коды. Поэтому и говорят, что буквы кодируются жестами. Последовательности жестов прочитываются при этом как слова, предложения и целые тексты. Ясно, что таких языков столько же, сколько и обычных. Есть русский жестовый язык, английский и любой другой (только не для всех языков мира такие коды придуманы, например, если на каком-то языке говорят мало людей, а глухонемых среди них вообще нет, особый жестовый язык просто не нужен). Такие жесты называются дактильными (от греческого слова со значением «палец»), а речь — дактильной речью. Понятно, что разговаривать на дактильном языке можно только уже зная свой родной язык.

Дактильные знаки

У языков подобного типа есть один большой недостаток. Чтобы показать слово собеседнику, требуется больше времени, чем для его произнесения. А долгая беседа становится чересчур долгой, да к тому же и руки устают. Для экономии усилий и времени глухонемые используют языки другого типа. В них жесты обозначают уже не отдельные буквы, а предметы, признаки, действия и целые ситуации, то есть здесь жесты обозначают разнообразные понятия и идеи. Жесты глухонемых, по существу, являются продолжением и развитием жестов, используемых маленькими детьми до того, как они начинают говорить. Дети, когда хотят есть, показывают на свой рот или касаются его, когда хотят что-то отдать или взять, протягивают руку. Эти жесты общепонятны и удобны. Так же устроены и многие жесты глухонемых.

Жесты глухонемых американцев

Скорость общения на языках второго типа гораздо больше, чем на языках первого типа. Например, чтобы выразить идею «голова», на этом языке нужен всего лишь один жест, а для передачи ее побуквенно на русском языке глухонемых понадобится шесть жестов. Помимо большей скорости и удобства у языков второго типа есть еще одно ценное качество. Они не «привязаны» ни к какому конкретному языку (ведь кодируются не слова, а мысли), и для того, чтобы выучить жестовый язык, не обязательно овладевать обычным языком. Именно поэтому любой жестовый язык может в принципе использоваться как международный, то есть для общения глухонемых разных народов. На таком языке глухонемые могут даже немного общаться с нормально говорящими людьми, ведь некоторые жесты общепонятны.

На одном из Соломоновых островов жил глухонемой полинезиец по имени Кагобаи. Его беда состояла еще и в том, что он был единственным глухонемым на острове, причем ни говорить, ни слышать чужую речь он не мог с рождения. Так вот Кагобаи сам изобрел более сотни жестов, с помощью которых он смог общаться с другими островитянами. Островитяне, хотя и не учили эти жесты специально, понимали их. Ведь все они были похожи на те действия или предметы, которые обозначали. В основном жесты относились к тем занятиям, которым посвящал свое время Кагобаи, а именно, к рыболовству и садоводству. Сложные мысли и идеи Кагобаи передавал с помощью нескольких жестов. Сначала он разделял сложное значение на более простые, а потом передавал их последовательными жестами. Так, «молодой человек», по мнению Кагобаи, — это одновременно и «сильный человек» и «довольный собой человек». Показ этого слова и состоял из двух картинок. Также двумя жестами передавалась идея «прошлого», или, как считал Кагобаи, «времени, когда людей убивали».

Знаки Кагобаи

Таким образом, вместо устной формы обычного языка имеется по меньшей мере две формы языка глухонемых. Одна из них, дактильная, является простой кодировкой письменной формы того же языка. Другая, жестовая, фактически представляет собой совершенно новый язык со своим особым устройством и сферой использования.

Чтобы убедиться в распространенности жестового языка, достаточно включить телевизор. Многие программы даются с так называемым сурдопереводом, или переводом для глухих.

В углу телевизионного экрана появляется диктор, который специальным образом дублирует все то, что произносится вслух в этот момент. Во-первых, он просто беззвучно повторяет чужую речь, так что ее содержание можно воспринять по шевелящимся губам. Во-вторых, синхронно (то есть одновременно) переводит звучащую с экрана речь на язык жестов второго типа. Очевидно, что синхронно перевести ту же речь на русский язык глухонемых первого типа он бы просто не успел. Диктор выступает здесь в двух ролях: первая напоминает роль суфлера в театре, тихо или беззвучно подсказывающего текст роли актерам на сцене; вторая — это роль синхронного переводчика, например, при дублировании фильма с иностранного языка. Все это вместе и есть сурдоперевод.

Интересна история создания языков для глухонемых и обучения глухонемых языкам.

Первая школа для глухонемых была основана в 1760 г. в Париже аббатом (настоятелем католического монастыря) де Л’Эпе. В ней было 65 учеников. В этой школе учили обычному французскому языку: читать и писать, и, самое главное, говорить и понимать.

Решить задачу построения языка казалось делом чрезвычайно сложным, ведь говорить и понимать обычную человеческую речь должны были люди глухие и немые. Подопечными аббата были в основном дети, которые росли в семьях среди здоровых, нормально говорящих и слышащих людей. У большинства детей, считал де Л’Эпе, в действительности отсутствует один лишь слух, а горло, голосовые связки, язык, губы, то есть все органы речи работают абсолютно нормально. Глухонемые не пользуются ими, потому что не слышат. Поэтому они и не способны поступать так же, как все дети, а именно имитировать речь родителей, учителей и других окружающих их людей. Нужно было что-то придумать, изобрести специальные приемы, которые позволили бы глухонемому ребенку развить способность к подражанию речи. И такие приемы вскоре были найдены.

Сначала аббат де Л’Эпе решил научить своих воспитанников понимать обычную речь. Он и его помощники занимались со своими ученикам, как врач-логопед — с пациентами, они терпеливо, изо дня в день показывал детям правильные положения языка и губ при произнесении тех или иных звуков. При этом глухонемой ребенок касался пальцами горла своего учителя, стараясь наощупь запомнить степень напряжения гортани и отдельных мышц, понять, как эти мышцы сокращаются, почувствовать, с какой силой выталкивается изо рта воздух, а также увидеть все возможные изменения в положениях языка и губ, происходящие при переходе от одного звука к другому. Со временем ощущения прочно откладывались в памяти глухонемых детей.