Короче говоря, репутация у него чистая, как слеза невинной овечки. Остаётся Ирина, его единственная слабость. Не считать же слабостями девочек по вызову? Должен же быть у него свой наркотик, свой способ расслабиться.

Домой приехал под вечер. Думал, не нанять ли охрану. Наверняка эти в балаклавах ещё пожалуют. Что они там говорили? Никуда не лезть, сидеть тихо? По пути позвонил Ире и назначил ей свидание на завтра. Вообще ни на что не намекнул, это лучше в глаза сказать.

Жена встретила как обычно. Что-то промямлила про ужин. Он очень устал, ну ещё бы. Бросил ей что-то обидное. Прошел в свою комнату, не раздеваясь грохнулся на диван. Барсетку швырнул на стул. Почти задремал, но в дверь вскоре постучали:

– Серёжа, я ужин разогрела. И нам надо поговорить.

Его пальцы сжались непроизвольно. Рефлекс какой-то. Он мог контролировать всех, но не себя. Иногда не себя. Ему надо срочно разобраться с этими в камуфляже. Две бабы. Как это возможно с ним? Если бы не их охранник с пушкой, он бы размазал их по асфальту. Оборзели, твари!

– Что еще там? – он приподнялся. Жена мутным пятном расплывалась на фоне двери.

– Я с тобой развожусь, – заявила Наташа.

– Чего ты делаешь…

– Стой! – Наташа вытащила телефон. – Я включила видеокамеру.

Видеокамеры. Телефон. Прослушка. Мышь. Он рефлекторно обернулся: рядом с монитором лежала компьютерная мышка на коврике. Вспомнился утренний диалог с бандитами – каждое слово, каждое движение. И его страх. Дрожащие руки и ноги, злость внутри и невозможность её выплеснуть. Сергей застыл на месте. Он уже почти замахнулся, но остановился. Она и правда его снимала на видео.

– Я с тобой развожусь, – уверенно повторила Наташа. – Ты больше не прикоснешься ко мне. Я уеду, и ты обо мне забудешь.

– Куда ты уедешь? – Сергей попытался прийти в себя.

– Для тебя не имеет значения. Иди, ужинай. Твои любимые котлеты с овощами.

Так, ладно. С женой он разберется потом. Завтра он всё решит. Сперва Ирина, потом надо нанять спецов, пусть проверят квартиру на предмет жучков, телефоны. Жена потом. Они что сегодня, все с ума посходили?

* * *

Трое без балаклав, но в камуфляже зашли в съемную квартиру на окраине Москвы. Скинули обувь, сумки сложили в коридоре. На кухне встали полукругом, вытянули правые руки вперед ладонями вниз. На женскую легла мужская, на мужскую – еще одна женская. Негромко и одновременно, глядя друг на друга, произнесли:

– Не обижайте маленьких Анют.

Затем троица обнялась. Мужчина открыл холодильник:

– Займусь едой.

– Мы переодеваться. Да, сестричка? – спросила блондинка.

– Иду, – ответила брюнетка.

* * *

Всё началось очень давно. Ане было пять лет, когда отец впервые поднял на неё руку. Девочка пролила чай на его брюки, отец высвободил ремень и пару раз хлестанул дочь по попе. «Для профилактики», – сказал он. Мать смотрела на всё сквозь пальцы. Девочка долго плакала, а жёсткое воспитание вскоре продолжилось.

Если бы Аня помнила себя до пяти лет, то не сильно бы удивилась поведению родителей. Они, особенно папа, кричали на неё, ругали, даже наказывали – морально, не физически. А ещё периодически ссорились, но этого Анна не видела. Но начала слышать.

Шли годы. Бежать ей было некуда. Единственная бабушка не сильно интересовалась внучкой – стереотип, что все бабушки – феи из сказки, оказался насквозь фальшивым. Периодически сменялись няни и воспитатели в детском саду, в школе появились учителя. Все только выполняли функции, за которые им платили, потому что воспитывать ребенка должны родители.

Аня становилась старше, её провинности – больше, рука отца – крепче. Мать иногда сдерживала его словом «Хватит». Отец не казался ей жестоким, он всё делал правильно. Бил, но не калечил, то есть наказывал. О том, какую психотравму родители наносили своей дочери, они понятия не имели. Впрочем, родители в принципе ничего такого не знают – но Анюте объяснят это позже.

Спасение пришло неожиданно. Брат матери с семьей жил за тысячи километров, в Сибири. Аня переписывалась с его дочерью, двоюродной сестрой Настей. Несколько раз родственники гостили друг у друга. Две идеальные семьи напоказ: о внутренних проблемах, разумеется, не говорили. Более того, проблем-то и не было! Все ссорятся, затем мирятся. Никто не изменяет и не разводится. Волшебная картинка. О том, что у Насти тоже есть проблемы, Аня не догадывалась.

Конец ознакомительного фрагмента.