Лёха вернулся обратно и протянул шоколадку девчушке.

— Держи.

Девушка шоколадку приняла, покраснела, прижала к груди и убежала. С шоколадом были проблемы. Ну не росло какао в России. Поэтому, шоколад делали хрен знает из чего и мало. У танкистов было. У них вообще много чего было. Тяжелая работа, высокие требования, но и обеспечение соответствовало.

— Ух ты, картошечка, пюрешка, — восхитился Семён, открыв кастрюлю из которой повалил горячий пар. — А тут котлетки, — поднял он крышку со второй. — Живем, мужики.

А компот? — спросил Олег.

— Самогонку пей Дедову.

— Нельзя, служба, — грустно ответил Олег.

— Посуду тащите, — сказал Лёха.

Парни полезли в танки за посудой. Лёха задумался.

— Вот еще компот, — раздался над ухом знакомый писк.

— Как она так бесшумно ходит? — опять удивился Лёха. Поднял голову и встретился взглядом с кувшином компота, над которым торчали два огромных голубых глаза.

Семён не был бы Семёном, если бы, не умел мгновенно реагировать на неожиданные ситуации. Вся его жизнь, наполненная опасностями и приключениями, не в последнюю очередь связанными со странной любовью Семёна к различным приколам и розыгрышам, порой обидным, развила в нем отменную реакцию и способность вовремя уносить ноги. Так и сейчас. Увидев неподвижно замерших напротив друг друга мелкую медсестру, протягивающую на вытянутых руках кувшин с компотом Лёхе, и самого Лёху, уставившегося ей в глаза и словно окаменевшего, Семён внутренне уже был готов к любому развитию событий. Кувшин оказался тяжелым. Когда девушка начала крениться под действием силы тяжести, Семён стартовал. С криком "компот не разлейте" он рванул вперед, держа курс на драгоценный кувшин. Вырвал из рук медсестры кувшин, прижал к груди и, не останавливаясь, пронесся между ними. Компот был спасен. Медсестра в последний момент своего грехопадения, а как еще назвать падение с кувшином компота в руках, была поймана очнувшимся Лёхой. Тот на автомате прижал пойманную медсестру к себе и не отпускал. — Наверное, спутал ее с кувшином, — ехидно подумал, остановившийся на безопасном для компота расстоянии Семён.

— Компот? — раздался позади Семёна голос Олега, напоминающий мявканье голодного кота.

— Не отдам. Я его спас, — мгновенно развернулся Семён к новой угрозе и погладил кувшин рукой: — Моя прелесть!

Олег успокаивающе поднял руки: — Сёма, успокойся, все хорошо. Пошли есть. — Семён словно очнулся от наваждения. Поглядел на кувшин в руках. На Олега. Затем перевел взгляд на обнимающуюся парочку. Те, словно почувствовав, что Семён уже готов произнести какую-то гадость про них, вдруг отстранились друг от друга. Сестричка, что-то неслышное Семёну пролепетала и унеслась со скоростью ракеты. Он только успел заметить промелькнувшие средь прядей русых волос, выбивавшихся из-под косынки на голове, щеки цвета спелых помидоров.

Лёха, с невозмутимым видом проводил взглядом убегающую медсестру и обернулся к парням.

— Ну что, давайте уже обедать, — произнес он.

Парни уселись обедать. Здоровые растущие над собой организмы смолотили все, что им принесли, запивая компотом, которым Семён все же нашел в себе силы поделиться с остальными. Тем более, Олег ему сказал, что в больнице этого компота должно быть завались. После обеда решили, что для дежурства достаточно одного экипажа. Второй может в это время отдыхать.

Кинув жребий, определили дежурить Семёна с Олегом. Лёха с Ворчуном забрались под маскировочное сено и завалились в тенечке отдыхать. Ворчун при этом вид имел умиротворенно-расслабленный, а Лёха влюбленно-мечтательный и озадаченный одновременно.

***

Славка доставил остальных охранников в отделение и передал сержанту. Тот пообещал сам разобраться с графиками дежурств у палат и заверил, что ни одна мышь не проскочит. Славка предложил ему при нужде использовать протащенный в отделение гранатомет, как и все остальное оружие завернутый в пакет. Эти пакеты всех изрядно бесили, и поэтому Славка пошел решать вопрос. Чтобы не превращать решение вопроса в очередной рискованный геморрой обратился к Валентине Ивановне за помощью. Та пообещала узнать в стерилизационной, что можно сделать.

Запустив решение вопроса с оружием, Славка преисполнился гордости за свою сообразительность и пошел с обходом по палатам.

Заглянул к Пашке с Мохером. Те еще не отошли от наркоза и вяло что-то там шевелились. Сними было бы не интересно, и Славка пошел к девушкам. Там он застал картину возвращения домой блудной дочери. Привезли на каталке Кристину. Та спала. Каталку сопровождал кортеж из медсестер и техников. Они шустро затащили девушку в палату и принялись подключать разные приборы и устанавливать капельницы. Славку выгнали, чтобы не путался под ногами. Поняв, что самое интересное тут он уже увидел, Славка пошел проведать Коляна. Там была тишина и спокойствие. Охранник у дверей, пикающие приборы в палате и абсолютно равнодушный ко всему Колян.

Славке стало скучно. Его деятельная натура получила ночью порцию сна, утром интересную задачу и сейчас была полна сил и энергии для великих свершений. Но со свершениями было туговато. Все что нужно уже было сделано и новых задач пока не придумалось. Славка начал грустить. А у грустного Славки включался механизм защиты от грусти, заставляющий мозг придумать новое и интересное занятие. И он придумал. Он пошел искать спирт. Правда, зачем ему спирт, он так и не придумал. Из алкоголя он предпочитал пиво. Но решил, что это неважно — главное добыть спирт. Ведь в больнице его должно быть много.

Начать поиски он решил с медицинского поста. Смело подойдя к дежурной сестре, он завел непринужденный разговор о погоде и новых постановках в парижских театрах. Точнее о полном отсутствии таковых, поскольку Париж был разрушен до основания в первые дни Вторжения. Попутно он просканировал взглядом шкафчик с лекарствами. Спирта там не увидел. — Переходим на новый уровень, — подумал Славка, увидев куда-то шедшую по коридору Татьяну Сергеевну.

Татьяна Сергеевна, подождите, — устремился он за ней. Та остановилась.