Крайние меры

Аннотация
Что делать, если влюблена, а объект твоего чувства тебя совсем не замечает? Правильно, привлечь его внимание. И иногда, чтобы этого добиться, приходится идти на крайние меры.

Кэндис ГЕРН КРАЙНИЕ МЕРЫ Candice HERN DESPERATE MEASURES 2010 Перевод – Ксю Редактор – Велька Аннотация: Что делать, если влюблена, а объект твоего чувства тебя совсем не замечает? Правильно, привлечь его внимание. И иногда, чтобы этого добиться, приходится идти на крайние меры. Лидия Беттридж собиралась совершить убийство. Если этот негодяй Филипп Хартвелл в ближайшее время не покажется, она собиралась выследить его и вырвать сердце. В конце концов вся эта схема была его идеей. Если бы он ее не предложил, а потом они с ее братом весело не состряпали план, Лидия бы сейчас не сидела как на иголках в надежде выяснить, сработает все или нет. А может, весь этот смех был за ее счет? Неужели они решили над ней подшутить, сыграть на ее разочаровании, посмеяться над ее безответными чувствами? Тогда, бог свидетель, она вырежет сердца им обоим. Ржавым ножом. Стараясь выглядеть как можно более естественно, Лидия снова окинула взглядом бальный зал, высматривая рыжую шевелюру Филиппа среди толпы людей, перемещавшихся группами в ожидании первого танца. Она была уже готова сердито топнуть ногой, когда увидела его. Нет, не Филиппа, а… его. Святые небеса, это был Джеффри Данфорт, тайный объект ее плана, и в этот момент он направлялся через зал прямиком к ней. Ее внутренности скрутила паника. Что ей теперь делать? И где, черт побери, Филипп? – Смотри, дорогая, вот идет Данфорт, – понизив голос, заметила ее мать. – Он улыбается тебе и выглядит невероятно красивым в золотистом жилете. Тебе не кажется, что этот цвет отлично оттеняет его волосы? Надеюсь, ты не откажешь ему, как всем остальным. Подозреваю, беднягу Филиппа что-то задержало. Он, конечно, простит тебя за то, что ты его не дождалась. Лидия уже отказала трем вполне достойным джентльменам, приглашавшим ее на первый танец, под предлогом того, что обещала танец другому. Ее мать кипела от недовольства, оттого что Лидия пообещала, что на один из самых важных танцев вечера ее поведет лучший друг брата, у которого не было намерений жениться ни на Лидии, ни на ком бы то ни было еще и к которому Лидия испытывала лишь сестринские чувства. – Такая потеря времени, – не уставала возмущаться она. И тут появился Джеффри Данфорт со своими искрящимися голубыми глазами и улыбкой, от которой у любой девушки слабели колени. О боже! Он остановился перед ними и элегантно поклонился. – Миссис Беттридж, мисс Лидия, вы обе прекрасно выглядите сегодня вечером. – Его взгляд прошелся по Лидии, вселяя надежду на то, что он восхищается ее новым платьем, у которого был более глубокий вырез, чем она обычно носила. Конечно, дерзкий наряд тоже был частью сегодняшнего плана. Его взгляд обратился к ее матери. – Желтый плюмаж очень вам идет, миссис Би. Все остальные дамы в этом зале, должно быть, умирают от зависти. Ее мать хихикнула, прикрывшись веером и пробормотала что-то про бессовестного льстеца. Джеффри повернулся к Лидии и произнес: – Я полагаю, это наш танец. Что? – Что, простите? – Она чуть язык не прикусила. Очевидно, Филипп Хартвелл не собирался приходить, так что от их плана нужно было отказываться. Тем не менее, Джеффри – предмет всех ее мечтаний и сердечных желаний – был здесь и приглашал ее на танец, так что она засомневалась. Почему бы ей просто не взять его за руку и помолчать? Он широко улыбнулся. Его милая кривоватая ухмылка была одновременно мальчишеской и небрежной и заставляла ее сердце трепетать с тех пор, как ей исполнилось пятнадцать. – Хартвелл задержался на неопределенный срок и попросил меня занять его место. Повернув голову так, чтобы ее мать не видела, он подмигнул Лидии. Господи, неужели он имел в виду именно то, что она подумала? Он что, собирался занять место Филиппа не только в этом танце? Филипп ведь не мог быть таким жестоким, правда? С другой стороны, он же не знал. Джеффри положил ее руку себе на локоть. Слегка потянув – Лидия к этому моменту практически приросла к месту, неспособная думать, не говоря уже о том, чтобы двигаться, так что ей требовалась такая поддержка – он медленно повел девушку в центр зала, где формировались другие пары. – Не волнуйтесь, Лидия, – тихо произнес он, чтобы другие не могли услышать. Его звучный низкий голос всегда вызывал у нее желание закрыть глаза и нежиться в этих обволакивающих звуках. – Знаю, вы, должно быть, разочарованы, но я сделаю все что в моих силах. Откровенно говоря, я пожалуй даже лучший кандидат на эту роль, чем старина Хартвелл. – Он снова подмигнул, и она запнулась. Джеффри накрыл ее руку второй рукой и ловко провел ее дальше без каких бы то ни было заминок. Он, конечно, заметил ее неуверенность, но ничего не сказал. Пока они ждали музыкальное вступление, он наклонился ближе к ней и спросил: – Вы ведь верите, что я справлюсь? Она сделала глубокий вдох, чтобы упокоить нервы, и решила изобразить неведение. – Понятия не имею, о чем вы говорите. – Ее голос прозвучал на удивление спокойно, и она мысленно похвалила себя. Он улыбнулся и игриво легонько толкнул ее плечом. – Не надо смущаться, моя девочка. Хартвелл все мне рассказал. Естественно, ему пришлось это сделать, ведь я должен был занять его место. Но, честно говоря, Лидия, я был шокирован, когда узнал, что вы считаете такие уловки необходимыми. – О боже, думаю, это действительно кажется довольно глупым. – Даже глупее, чем он мог себе представить. – Именно. Не могу поверить, что вам приходится так сильно стараться, чтобы вас заметил какой-то тупоголовый парень. – Тупоголовый? Вы даже не знаете, кто это. – Так расскажите. Все станет намного проще, если я буду знать объект игры. – Предпочту этого не делать. – Да лучше она умрет. – Это не имеет значения. Я знаю, кто он. У нее по затылку пробежал холодок ужаса. – А вот и нет. Вы не можете этого знать. – Могу и знаю. Недостойный вас болван – вот кто он такой. Если ему нужна помощь, чтобы заметить ваши красоту, очарование и ум, тогда он точно вас не заслуживает. Его слова вызвали у нее волну сильного томления. Неужели он действительно так считал или просто использовал лесть, чтобы отказаться от участия в этой пустой затее? – Может, этот мужчина выказывает интерес к какой-то другой девушке? – Насколько мне известно, нет. – И тем не менее он не обращает на вас внимания? Она пожала плечами. – Очень мало. Или, во всяком случае… не в этом смысле. Дело было не в том, что он ее не замечал или игнорировал. Они были хорошо знакомы, знали друг друга много лет, поскольку он был одним из ближайших друзей Дэниела. Пожалуй, именно в этом крылась проблема. Он относился к ней так же, как Дэниел, то есть как к сестре. Или даже хуже. Иногда она задавалась вопросом, а знал ли он вообще, что она девушка. Он никогда не смотрел на нее так, как некоторые джентльмены: с искоркой интереса или блеском желания во взгляде. Однако, когда она видела его, то вся загоралась. Среди друзей ее брата Джеффри был единственным, кто заставлял ее так сильно замечать его… мужественность. Она никогда особо не обращала внимания на мускулистые бедра, обтянутые панталонами, или широкие плечи, облаченные в узкие сюртуки. Однако к Джеффри это уже несколько лет не относилось, потому что один лишь его вид вызывал у нее тепло во всем теле задолго до того, как она узнала, что это означает. – Гм. – Он хмуро изучал ее. – Значит, я должен заставить этого парня ревновать? Бессмысленно было отрицать то, что он и так уже знал. Может, есть еще надежда, что эта схема сработает, даже если все пошло не по плану. – Именно это предложили Филипп и Дэниел, и Филипп согласился сыграть эту роль. Они сказали, что ничто так не возбуждает мужской интерес к молодой леди, как вид того, что ее осыпает вниманием другой мужчина, особенно,если известно, что он обычно не посещает таких мероприятий, стараясь избегать потенциальных связей. – Она старалась говорить, как женщина, умудренная опытом, но чувствовала, что ее щеки покрываются румянцем. – Что ж, тогда я вам подхожу. – Он прижал ладонь к груди. – Я никогда явно или тайно не выделял какую-то одну женщину, так что если окружающие увидят, как глупо я на вас смотрю, то это точно будет замечено. Так, сейчас начнется танец. Обратите внимание, моя девочка, на мою невероятную способность заставить всех поверить, что я безумно в вас влюблен. И ему это удалось. Он даже ее заставил поверить. Джеффри не сводил с нее взгляда кроме тех моментов, когда фигуры танца требовали от него соприкасаться руками с партнершей другого мужчины. Все остальное время он смотрел на нее. Иногда его взгляд становился таким напряженным и страстным, что Лидия забывала, что они в зале не одни. Это было просто восхитительно, только, к сожалению, не было правдой. Джеффри всего лишь играл свою роль и делал это великолепно. Прежде чем успела начаться вторая часть, Джеффри вывел ее из линии танцующих. – Вы сказали, что хотите пить? Тогда прошу, позвольте мне принести вам освежающий глоток холодного шампанского. – Понизив голос он продолжил: – Давайте найдем буфет и там обсудим планы на остаток вечера. Как истинный джентльмен Джеффри сначала нашел ее мать и сказал ей, куда уводит Лидию. Та выглядела удивленной – в конце концов это был лишь первый танец и не такой быстрый, чтобы почувствовать жажду – однако согласно кивнула. Рядом с танцевальным залом были накрыты столы с легкими закусками, но, поскольку вечер только начался, небольшая комнатабыла почти пуста. Джеффри подвел ее к столику в углу и попросил лакея принести им по бокалу шампанского. Лидия нечасто пила это светлое шипучее вино и улыбнулась, когда пузырьки защекотали ей нос, что заставило Джеффри рассмеяться. Она слишком нервничала, чтобы поесть перед балом, так что даже от нескольких глотков у нее слегка закружилась голова. Может, шампанское поможет ей пережить этот странный вечер и насладиться сложившейся ситуацией, вместо того чтобы двигаться по залу то в смущении, то в панике. – Как я справляюсь? – спросил он. – Вы великолепно играете свою роль, мистер Данфорт. – Отлично. Он заметил? – Кто? – Мужчина, которого я пытаюсь заставить ревновать, конечно же. – О, я… я не уверена. – Так, Лидия, – нахмурился он, – вам лучше рассказать мне, кто этот мужчина. Как я могу убедиться, что он видит, как я за вами ухлестываю? Честно говоря, мне кажется, что вся эта схема обречена, если я не узнаю, кто объект. Так скажите же, какой счастливчик похитил ваше сердце? Внезапно трепет у нее в животе перестал иметь какое-то отношение к шампанскому. Кого же ей назвать? Может, просто посмотреть ему в глаза и сказать, что именно он должен был ее ревновать? Что именно его внимания она так отчаянно жаждала, что пришлось идти на крайние меры? Нет, конечно. Она не могла рассказать ему правду. Это будет слишком неловко для них обоих. Но что же делать? Кого-то надо было назвать. Двери буфетной были открыты, так что она могла видеть бальный бал. Ее внимание привлек печально известный повеса лорд Теннисон, который стоял, прислонившись к колонне, и бесстыдно пялился на впечатляющую грудь леди Данхольм. Спустя мгновение, прежде чем рассудок смог убедить ее в том, что это абсурдно, и помешать ей сделать из себя еще большую дуру, она выпалила: – Лорд Теннисон. У Джеффри отвисла челюсть, и на мгновение он недоверчиво уставился на нее: – Господи, вы шутите, да? Была не была. Она собралась с мыслями и сказала: – Я совершенно серьезно. Я нахожу его очень красивым и привлекательным. Он уставился на нее как на безумную. Что было недалеко от истины. – Но вы не представляете себе, что это за человек, моя девочка. Поверьте, Лидия, он вам совершенно не подходит. – Неужели? – Точно. Он же… он… – Повеса, я знаю. Именно это делает его таким…– она мечтательно улыбнулась и слегка поежилась, – …восхитительным. Джеффри прищурился. – Что, «восхитительным»? Именно это вам нужно? – Да, а почему нет? – Не знаю. Просто это так на вас непохоже, Лидия. – Возможно, сэр, вы знаете меня не так хорошо, как думаете. Кроме того, кому нужен скучный, респектабельный джентльмен, который не может предложить ничего, кроме жизни полной рутины и правил приличия? Женщине нужен мужчина, который заставляет ее чувствовать себя… – Желанной? Она покраснела, но продолжала гнуть свою линию: – Да, желанной. Разве это так плохо? Уголок его губ приподнялся в улыбке. – Вовсе нет. Теннисон определенно знает, как это сделать, поскольку в открытую волочится за женщинами уже много лет. Конечно, он гораздо старше вас, но не думаю, что это имеет какое-то значение. – Мне нравятся зрелые мужчины. – Ничуть не сомневаюсь. – Его ухмылка превратилась в широкую улыбку. Он что, смеется над ней? Неужели догадался, что лорд Теннисон – всего лишь уловка? – Что ж, моя девочка, вы дали мне непростое задание. Тем не менее, я сделаю все возможное, чтобы Теннисон не только заметил вас, но и сгорал от ревности. Обещаю, к концу вечера он падет к вашим ногам. О боже. Она задумалась, не пытается ли прыгнуть выше головы, но отступить пока была еще не готова. – Вот что я сделаю, – сказал Джеффри, не повышая голоса, хотя в комнате было не так много людей, да и те находились слишком далеко, чтобы их подслушать. Может, он делал это нарочно? Может, использовал этот низкий, обволакивающий тон, потому что знал, что он лишает ее спокойствия? – Нас уже видели танцующими вместе, теперь мне нужно показать, что я не танцую больше ни с кем. Буду лишь следить за вами телячьими глазами, пока вы танцуете с другими мужчинами, но сам не стану танцевать до последнего танца перед ужином, когда я снова вас приглашу. Помните, вы должны оставить этот танец за мной. Во время ужина мы с вами мило поболтаем, но так, чтобы Теннисон видел. Как вам такой план? – Звучит гениально. Буду ждать ваши телячьи взгляды. Выражение его лица смягчилось, брови приподнялись, а глаза наполнились тоской. Потом его плечи опустились, словно он сделал глубокий выдох, и Лидия расхохоталась. Он являл собой идеальное воплощение юноши в муках первой влюбленности. – Умоляю, только не перестарайтесь, сэр, а то никто вам не поверит. Он перестал выглядеть, как помешанный, и снова стал собой. – Думаете? Вы считаете, никто не поверит, что я мог влюбиться? – О, я верю, что вы можете влюбиться. – На самом деле она очень на это рассчитывала. – Но осмелюсь заметить, для вас это не будет простым мальчишеским увлечением. – Вы абсолютно правы, моя девочка. – Он накрыл ее руку своей. – Я уже не мальчик. И это будет гораздо более сложное чувство. Когда я влюблюсь, то это будет глубоко, безоговорочно и навсегда. Настала ее очередь вздохнуть. Как бы она хотела быть объектом подобной любви. Его любви. Он поднялся и, помогая Лидии подняться со стула, поцеловал ей руку. – На удачу, – сказал он и отвел ее обратно к матери. В последующий час с лишним Лидия танцевала с другими джентльменами. Мать убеждала ее принимать все их ухаживания, поскольку очень надеялась, что к концу сезона Лидия будет с кем-нибудь помолвлена. В конце концов, это был уже ее второй сезон. После следующего она уже приблизится к записным старым девам. Честно говоря, если она не сможет заполучить Джеффри, то это произойдет в любом случае. Не в ее характере было довольствоваться вторым сортом. Ее пьянил взгляд, которым Джеффри следил за ней через комнату: словно не мог отвести от нее глаз. Она же могла притвориться, что все это по-настоящему, правда? Или знать, каково это, когда он смотрит на нее с любовью во взгляде, было даже хуже, чем не знать этого вообще? Неужели она сама обрекала себя на разочарование и сердечную муку? Окружающие заметили явное внимание Джеффри. Ее подруга Дафна Хьюз отвела ее в сторонку и забросала вопросами, уверенная, что Лидия что-то от нее скрывает. Хуже всего было то, что ее мать тоже это заметила. – Не могу понять, что это на него нашло, – сказала она. – Выглядит так, словно он внезапно осознал, какая ты красавица. Хотя я не буду жаловаться на это. Он хорошая партия для тебя. Ты со своими блестящими темными кудрями и он со своими светлыми волосами будете потрясающей парой. Материнские чаяния лишь укрепились, когда Джеффри подошел, чтобы пригласить ее на последний танец перед ужином. Это был вальс. Миссис Беттридж вся прямо засветилась, когда он повел ее дочь на паркет. – Мистер Данфорт, возможно, вам стоит немного ослабить силу телячьего взгляда, – прошептала она. – У моей мамы возникают неправильные мысли. – Правда? Так ведь это только нам на руку, верно? Если окружающие заметят, что мои явные знаки внимания одобряет миссис Беттридж, тогда мы добьемся нужной реакции от Теннисона: он поймет, что вас желает другой мужчина. Смотрите, он только что вывел миссис Водсворт на вальс. Давайте подойдем к ним немного ближе, чтобы он не пропустил, как мой восхищенный взгляд упивается совершенством вашей груди. Прежде чем она успела ответить, заиграла музыка, и вскоре Лидия напрочь позабыла о нахальстве своего партнера. Она ощущала тепло его руки на талии, и положив свою руку ему на плечо, чувствовала силу его мускулов под тонкой тканью сюртука. Он двигался с такой грацией и с такой уверенностью вел ее в танце, что ей практически не приходилось думать о шагах. Возможно, ближе к его объятиям она никогда не будет. Она закрыла глаза и решила наслаждаться моментом. – Устали? – спросил он. – Вы не пропустили ни одного танца, так что наверняка порадуетесь передышке во время ужина. – М-м, – промычала она, подразумевая: «Я рада любому времени, проведенному с вами, особенно когда кружусь по паркету в ваших объятиях». Она открыла глаза и посмотрела прямо на него в надежде, что он каким-то образом прочитает ее мысли. – Вы тоже отлично играете свою роль, Лидия. Клянусь, вы выглядите такой же влюбленной, как я. Так, сейчас не смотрите – Теннисон обратил на нас внимание. Наша уловка сработала. Он смотрит на вас во все глаза, моя девочка. – Он пробормотал себе под нос еще что-то, но Лидия не разобрала слов. Он крепче обнял ее за талию и притянул чуть ближе. Лидия подумала, что ей следовало бы время от времени бросать взгляды на лорда Теннисона, чтобы поддерживать этот фарс, но она могла смотреть только на одного мужчину, и с ним она сейчас танцевала. Абсолютное блаженство вальса закончилось слишком быстро, поскольку это был последний танец вечера, не слишком продолжительный. Джеффри, легко касаясь ладонью ее талии, отвел Лидию в комнату, где был накрыт ужин. Он подвел ее к небольшому столу, рассчитанному на двоих, и тайком подмигнул ей, когда лорд Теннисон и миссис Водсворт заняли соседний столик. Джеффри усадил ее спиной к ним, потом наклонился и тихо сказал: – Он бросил на вас заинтересованный взгляд – явно заинтригован. Давайте посмотрим, сможем ли мы удержать его внимание. – Он схватил два бокала шампанского с подноса проходящего мимо официанта. – Я пойду к буфету, возьму нам что-нибудь. Не позволяйте другому мужчине занять мое место. Джеффри широко улыбнулся и направился к ломящимся от яств столам. Лидия поняла, что умирает от голода, поскольку она ничего не ела с самого завтрака. Она весь день нервничала, но теперь вдруг стала на удивление спокойной, несмотря на довольно удивительный поворот событий. Как странно думать, что она пришла сюда сегодня в надежде заставить Джеффри ревновать и, возможно, увидеть ее в ином свете, а вместо этого… Хотя погодите-ка. Это ведь все еще оставалось ее конечной целью – заставить его увидеть в ней женщину, желанную женщину, достойную мужского внимания. Возможно, весь этот спектакль заставил его увидеть ее с другой стороны. Но достаточно ли этого? Когда этот план разрабатывался, он был основан на том, что мужчины, предположительно, подвержены ревности. Это произошло в унылый дождливый день, слишком ненастный, чтобы выходить на улицу. Дэниели его друг Филипп Хартвелл расположились на диванах в гостиной, отчаянно скучая и мечтая хоть как-то развлечься. Поскольку заняться им было нечем, они снизошли до ее компании, что было необычно, поскольку Лидия была на пять лет младше Дэниела, то есть надоедливой младшей сестренкой. Они разговаривали о бале у Эрскинов, о том, с кем, возможно, захотят потанцевать, или о том, что им следует сразу удалиться в карточную комнату. Филипп спросил Лидию о ее подруге Дафне Хьюз и о том, будет ли она на балу. Лидия была практически уверена, что он влюблен в Дафну, хотя сам он в этом никогда бы не признался. Филипп спросил, с кем надеется потанцевать сама Лидия, и вскоре они с Дэниелом начали ее поддразнивать на тему нескольких кавалеров. Мрачный день испортил ей настроение, и она довольно резко заявила им, что ей никто из них не ничуть не нравится и что единственный мужчина, который ей по душе, не знает о ее существовании. Это признание только сильнее их раззадорило. Они умоляли сказать его имя, но она отказалась и вскоре пожалела о том, что не удержала язык за зубами. В конце концов они перестали ее дразнить, особенно Дэниел, которого, похоже, серьезно озаботила возможность того, что сердце его сестры может быть разбито. Молодые люди начали давать советы, как можно привлечь внимание этого безымянного джентльмена, но все это казалось ей довольно унизительным, и она в массе своей пропускала их слова мимо ушей. До того самого момента, когда они предложили заставить его ревновать. Это показалось ей более разумным подходом, там более что они привели в пример несколько литературных произведений, в которых ревность подстегивала сюжет. По мере приближения бала у Эрскинов Лидия стала сильнее волноваться о состряпанном ими плане, но идея о ревности как средстве привлечь внимание джентльмена все еще казалась ей правильной. Поразмыслив, она решила пока не отказываться полностью от изначального плана. Она увидела, как лорд Теннисон возвращается за соседний столик с тарелкой еды. Высокий, стройный и довольно подтянутый для своего возраста – как минимум тридцати пяти лет – он был темноволосым и темноглазым мужчиной, с четкими и резкими чертами лица, глазами, прикрытыми тяжелыми веками, чьи губы чаще всего были изогнуты в соблазнительной усмешке. Лорда Теннисона считали опасным человеком, он обладал сомнительной репутацией и слыл бесчестным в отношении женщин. Тем не менее он был известен в свете как повеса с большим количеством побед над благородными дамами, которых, очевидно, к нему влекло. Он был все еще красив своеобразной красотой, отражающей его утомление окружающим миром, но Лидии он ничуть не нравился. Его темная, смуглая внешность была полной противоположностью золотой красоте Джеффри. Однако она назвала именно его, так что вполне могла воспользоваться этим обстоятельством. Она встретилась с ним взглядом и улыбнулась. Он остановился, удивленно поднял бровь и в итоге тоже ей улыбнулся. – Мисс Беттридж, вы сегодня вечером просто восхитительны. Его взгляд мгновенно опустился на ее грудь, которая, похоже, этим вечером вызывала необычно много интереса. Лидия была не против, что ее фигурой восхищаются Джеффри или даже другие джентльмены, с которыми она сегодня танцевала, но от наглого оценивающего взгляда лорда Теннисона ее стало не по себе и очень захотелось подтянуть корсаж повыше, но в итоге она решила, что довольно низкий вырез сослужит ей хорошую службу в достижении поставленной цели. Когда Теннисон вновь посмотрел ей в глаза, она еще шире улыбнулась, чуть наклонилась вперед, давая ему лучший обзор, и похлопала ресницами. Раз, два, хватит. Она надеялась, что выглядит искусительницей, а не дурой: – Благодарю, милорд. Вы очень добры. Он пристально посмотрел на нее с таким жаром, что Лидия внезапно поняла, почему так много женщин поддались его чарам. Одним лишь взглядом он заставил ее ощутить, будто касается ее самым шокирующе интимным образом, но если другие, более искушенные, женщины, вероятно, были бы рады такому взгляду, Лидии он вовсе не понравился. Однако, чтобы поддержать свой спектакль, она с притворной застенчивостью опустила глаза и снова похлопала ресницами. – Доброта не имеет к этому никакого отношения, – лениво протянул он. – Я лишь констатирую факт. Послушайте, кто-нибудь уже пошел за вашей едой? Или вы окажете мне честь, позволив сделать это для вас? – Кто-то уже это сделал, Теннисон. Лидия не слышала, как подошел Джеффри, но момент был просто идеальный. Его сердитое выражение лица было обнадеживающим знаком. Она лучезарно улыбнулась и обратилась к лорду Теннисону: – Благодарю за заботу, милорд. Возможно, в другой раз. – Буду ждать с нетерпением, – насмешливо взглянув на Джеффри, ответил тот и направился обратно к миссис Водсворт. Джеффри поставил перед Лидией тарелку и сел рядом. Его хмурое выражение лица было одной из самых милых вещей, которые ей доводилось видеть. Он действительно ревновал. По крайней мере, она на это надеялась. Может, он просто сердился и чувствовал необходимость защитить сестру друга? – Черт, Лидия, вы действительно хотите, чтобы это негодяй стал за вами ухаживать? – Я же уже сказала. И должна заметить, мистер Данфорт, что ваша кислая мина ничуть не показывает, что вы за мной ухаживаете, что, позвольте напомнить, входит в наш план. Он устало пожал плечами. – Вы правы. Я не должен выходить из роли. – Пожалуй, план работает, вам не кажется? Видели, как он на меня смотрел? – Гм, как я мог не заметить? Но видели бы вы, как на вас смотрела Юджиния Водсворт. Вы не чувствуете кинжалов в спине? Лидия рассмеялась. – Вы думаете, она ревнует? Ко мне? – Ей польстил и придал уверенности тот факт, что красивая и популярная в свете вдовушка могла рассматривать ее как соперницу. – Очевидно, ревность – основная тема сегодняшнего вечера, – пробормотал он. «Все лучше и лучше» , – подумала Лидия. Все шло по плану. Во всяком случае, по измененному плану. – Что ж, меня не особо волнует миссис Водсворт, – небрежно отмахнулась она. – Моя цель – лорд Теннисон. Если помните, мы должны заставить ревновать его. Джеффри оторвал взгляд от другой пары и вновь обратил все свое внимание на Лидию, одарив ее такой соблазнительной улыбкой, что она почувствовала, словно купается в теплом меду. Слава богу, она в этот момент сидела. – Я не забыл. Давайте продолжим представление. Могу я предложить вам что-нибудь из еды? Только сейчас она заметила стоявшую перед ней тарелку. Помимо кусочков ветчины, пирожков с омарами и маринованного манго, там лежала горка маленьких клубничек. – О, клубника! – Лидия запихнула ягоду в рот, и это было лучше любых сладостей. Она закрыла глаза, наслаждаясь вкусом, подозревая, что могла даже застонать от удовольствия. Когда она открыла глаза, Джеффри пристально смотрел на нее с выражением, которое она не смогла сразу определить. Могло ли это быть… желание? Внезапно у Лидии перехватило дыхание. Она взяла с тарелки вторую ягоду, но почему-то никак не могла поднести ее ко рту. – Я вспомнил про клубнику, – сказал он, вглядываясь ей в глаза. – Что? – На пикнике в доме вашей тети в Ричмонде вам практически стало плохо от того, что вы объелись дикой клубникой. Вы упали на спину на одеяло и сказали, что нет лучшего способа умереть. Ее сердце забилось в груди чуть сильнее. – Вы…вы это помните? – Конечно. Вы выглядели такой очаровательно… довольной. Джеффри взял ее за руку и поднес ягоду к губам Лидии. Когда она взяла ее, то случайно коснулась губами его голых пальцев, поскольку он снял перчатки перед ужином, и на мгновение вкус его кожи пересилил даже вкус клубники. Он пристально наблюдал, как она ест ягоду, а потом облизывает губы, чтобы не упустить ни толики вкуса. Она смотрела, как он наблюдает за ней, и, когда на мгновение их взгляды встретились, ощутила между ними какую-то новую связь, нечто более глубокое, полное взаимопонимание, овеянное сладким ароматом спелой клубники. Все это казалось таким правильным и очень настоящим – по крайней мере, для нее. Пожалуйста, пожалуйста, пусть не все из этого окажется притворством. Джеффри отстранился, и момент был упущен. Он широко улыбнулся, словно не произошло ничего необычного, в то время как у нее все кружилось в голове, словно земля сошла со своей оси. – Попробуйте пирожки с омарами, – сказал он. – Они чертовски хороши. – Я не слишком голодна. – Даже клубнику не хотите? – Он помахал вилкой над оставшейся горкой. Она покачала головой. Даже если ей никогда больше не придется есть, она бы с радостью просто сидела рядом и наблюдала, как ест он. Или еще что-нибудь делает. Боже, она была безнадежна. А он всего лишь играл свою роль. Пока Джеффри ел, а она гоняла еду по тарелке, они говорили о самых обычных вещах: друзьях, семье, книгах и пьесах – и на дюжину других светских тем. Тем не менее, все это время он поддерживал образ влюбленного, прикасаясь к ней, дерзко улыбаясь, не отводя от нее взгляда своих прекрасных голубых глаз. Со стороны любой бы заметил, что они влюблены. Джеффри оказался хорошим актером, и она поддразнила его, что если он вдруг потеряет наследство, то всегда может пойти на подмостки. – Некоторые роли проще, чем другие, – сказал он. – Признаю, этой я просто наслаждаюсь. Когда лорд Теннисон и миссис Водсворт покинули комнату, большинство гостей еще ужинали. Лидия проводила повесу притворно заинтересованным взглядом. – Что нам теперь делать? – спросила она. – Мы не можем снова танцевать – третий танец вызовет толки, не говоря уже о том, что маму хватит сердечный удар. Как нам придерживаться плана? Господи, а может, лорд Теннисон вообще уезжает с бала? – с наигранным разочарованием воскликнула она. Джеффри чуть повернулся и посмотрел на уходящую пару. – Нет, они не уходят, а направляются к дверям, ведущим на террасу. – О, думаете, мы должны пойти за ними? – Отличная идея, моя девочка. Пойдем построим друг другу глазки в лунном свете. Нет ничего более романтичного. Лидия почувствовала, что многие гости в столовой провожают их взглядами. Наверняка, едва они покинут комнату, все начнут их бурно обсуждать. – Вы уверены, что это мудрый поступок? – прошептала она. – Боюсь, у окружающих может сложиться неверное впечатление. – В этом ведь вся идея, не правда ли? Произвести на одного конкретного мужчину неверное впечатление? – Он похлопал ее по руке, лежавшей у него на локте. – Не переживайте, Лидия. Глоток свежего воздуха после ужина в компании лучшего друга вашего брата выглядит не так уж скандально. Поверьте, никто не обратит на это внимания. Онанадеялась, чтоонправ. Ей бы очень не хотелось, чтобы согласно всеобщим ожиданиям ему пришлось попасть в нежелательную ситуацию, даже если сама она отчаянно желала в ней оказаться. Когда они дошли до террасы, Лидия у видела в дальнем углу лорда Теннисона, стоявшего очень близко к миссис Водсворт. Было похоже, что они только что прекратили целоваться, и Лидия смущенно отвернулась. Джеффри отвел ее в противоположный угол, прислонился спиной к балюстраде и легонько привлек ее к себе, лицом к саду. Был прекрасный, ясный и приятный вечер. Вовсю сияли звезды, светила почти полная луна, воздух благоухал ароматами сирени и конского каштана. Это было идеальное романтическое место, и мужчина рядом был идеальный, если бы только… Джеффри тайком взял ее за руку и держал перед собой так, чтобы никто из бального зала не мог увидеть. Не мог этого видеть и лорд Теннисон, если бы посмотрел, так что Лидия недоумевала, зачем Джеффри это сделал. Ей хотелось верить, что он сам этого хотел, а не просто играл роль, но она старалась не слишком давать волю надеждам. Хотя теперь они оба были в перчатках, она все равно чувствовала тепло его пальцев, особенно когда он начал медленно выводить круги на ее ладони. – Думаю, мы должны немного повысить ставки, – сказал он. – О чем вы? – Если вы действительно хотите заполучить Теннисона, то должны быть готовы играть на его уровне. Как вам известно, он светский человек и обладает большим опытом. – В отношении женщин. – Да. Большого количества женщин. – Вы думаете, я не смогу сравниться со всеми этими женщинами? Что он посчитает мою молодость и неопытность утомительными? Он погладил ее по щеке. – Вы более чем достойны внимания любого мужчины, моя девочка. Если уж быть до конца откровенным, то не думаю, что Теннисон достоин вашего внимания. Он может мне не нравиться, но не мне судить о желаниях вашего сердца. Если вам нужен он, то я готов помочь вам его покорить. Однако, поскольку он мужчина опытный, подозреваю, что пары танцев и влюбленных взглядов будет недостаточно, чтобы возбудить в нем ревность. Теннисон – дерзкий выбор, и вы сами должны быть дерзкой, чтобы его завоевать. У нее по позвоночнику пробежала дрожь предвкушения. – Что вы задумали? – Пойдемте со мной, – сказал он. Не выпуская ее руки, он свел ее вниз по ступеням террасы. – Куда мы идем? Джеффри лишь улыбнулся и повел ее в сад, где гравийные дорожки были освещены свисающими с деревьев бумажными фонариками. – Я не понимаю, – прошептала Лидия. – Как мы сможем заставить лорда Теннисона ревновать, если он нас даже не видит? Он остановился у каменной скамьи, скрытой кустами. – Когда мы вернемся, он увидит это, – сказал он и, потянув ее за руку, усадил рядом с собой. Очень близко. – Что он увидит? – Женщину, которую как следует поцеловали. И там, в окружении густого аромата ближайшей сирени и серебристом свете яркой луны, Джеффри ее поцеловал. Сначала нежно. Одна его рука обхватила ее затылок и чуть повернула голову, чтобы было удобнее, а другая – опустилась ей на поясницу. Лидии было все равно, что он делал это только, чтобы вызвать ревность в другом мужчине. Она находилась в его объятьях, он целовал ее – это было воплощением всех ее желаний и фантазий. И она собиралась сполна воспользоваться этим моментом. Она ответила на поцелуй со всей страстью, обвив шею Джеффри руками и прижимаясь к нему всем телом. Она почувствовала, как колотится его сердце под рубашкой и жилетом. А может, это билось ее собственное сердце? Она уже не различала их ритмы. Они были одним целым, стуча синхронно и в унисон. Он нежно заставил ее разжать губы, и поцелуй вдруг стал соблазнительным и полным не прикрытого желания, когда его язык начал страстный сплетающийся танец с ее. Господи, что он с ней делал? Такого она никогда не испытывала и не могла себе даже вообразить. Это было потрясающе – поцелуй был наполнен жаждой и нежностью, обещанием и страстью. Она растворилась в нем, позволив Джеффри втянуть ее язык глубже в его рот, и внутри у нее все растаяло. Они целовались и целовались. Казалось, прошли часы, а может, лишь несколько мгновений. Когда Джеффри наконец оторвался от ее губ, он прошептал ее имя: – Лидия, ах, милая Лидия. Он проложил дорожку из поцелуев по ее подбородку к ямке за ушком. Абсолютно не готовая к сильным ощущениям, вызванным его губами в этом месте – она и понятия не имела, что оно может быть настолько восхитительной чувствительным – девушка ахнула и задрожала от почти невыносимого удовольствия. Когда его губы переместились ниже, она выгнула шею в беззастенчивом приглашении. Джеффри приоткрыл рот, и от прикосновения кончика его бархатистого языка к порозовевшей коже ее шеи по всему ее телу прошли волны ни с чем не сравнимого блаженства. Сплетение новых ощущений было настолько ослепительным, что все разумные мысли из ее головы улетучились. Лидия застонала и стала повторять имя Джеффри, цепляясь за его спину и плечи в порыве неутоленного желания. Казалось, это лишь больше разожгло его страсть, потому что он снова прижался губами к ее губам в страстном, почти диком поцелуе. Лидия отвечала с таким же пылом, и они целовались, пока у нее не закружилась голова в каком-то чувственном тумане. Когда они наконец прервали поцелуй, Лидия прижалась лбом к его лбу. Ее дыхание сбилось, а в сердце была сумятица. – Джеффри, это по-настоящему? Или мы все еще играем? – По-твоему, это похоже на игру? – Нет. Я не знаю! У меня от тебя в голове все перепуталось. Я не знаю, что думать. Джеффри поднял взгляд и посмотрел ей в глаза. – Милая Лидия, я должен кое в чем признаться. – Что? – Хартвелла не задержали, и он не просил меня заменить его этим вечером в вашем маленьком спектакле. – Не просил? – Нет, это я его попросил. На самом деле я практически умолял его позволить мне занять его место. Когда он рассказал мне о ваших планах, я понял, что хочу быть тем, кто изображает влюбленного по уши идиота. – Но зачем? – Чтобы у меня была хорошая причина сделать это. – Он снова ее поцеловал. – И это. – Он проложил дорожку из поцелуев по ее подбородку и шее. – И это. – Он скользнул языком в ложбинку между ее грудями и, запустив один палец за корсаж, коснулся ее соска, едва прикрытого корсетом. Потрясенная до глубины души, Лидия застонала от удовольствия, когда он начал его ласкать. – Господи, Лидия. – Голос Джеффри был хриплым и задыхающимся. – Мы должны остановиться. Она уткнулась лицом ему в шею. – Значит, это по-настоящему? Ты целуешь меня, потому что хочешь этого, а не из-за лорда Теннисона? – Лидия,я целую вечность хотел тебя поцеловать. И пусть Теннисон отправляется к дьяволу. Ты ведь на самом деле не хочешь его, правда? Может, дашь мне шанс вместо него? Она откинула голову назад и весело рассмеялась. – Глупый, конечно, мне не нужен этот напыщенный лорд Теннисон. Видишь ли, я тоже должна тебе кое в чем признаться. То, что я сказала Дэниелу и Филиппу, было правдой. Я действительно вздыхала по тому, кто никогда не обращал на меня внимания, и они помогли мне состряпать план, как заставить этого человека ревновать. Только это был не лорд Теннисон, а ты. – Я? Я думал, что это Гартвейт или Лонсдейл, или любой другой достойный джентльмен, но когда ты назвала Теннисона, я начал сомневаться. Я знал, что ты что-то задумала, и посмел надеяться, что это связано со мной. – Негодяй! Ты все это время знал, что я солгала насчет Теннисона? – Конечно, знал. Тебя никогда бы не привлек такой порочный распутник, но за ужином, когда ты с ним флиртовала, мне пришлось задуматься. Видишь ли, в итоге твой план сработал – я сгорал от ревности! Хотя тебе не нужно было прибегать к таким уловкам, чтобы заставить себя заметить. Я не мог отвести от тебя взгляда с тех самых пор, как ты перестала заплетать косички и начала носить высокие прически. – Правда? Я не знала. Думала, что ты ко мне совершенно равнодушен. Ты ведь никогда не показывал обратного. – Потому что был убежден, что тебе не нравлюсь. Со всеми друзьями Дэниела ты была весела и приветлива, а со мной – всегда немного холодна. Но я все равно находил тебя неотразимой. – Ну нет, ты довольно легко сопротивлялся! Если я казалась равнодушной, то только потому, что боялась признаться, что чувствую на самом деле. – И что? – Мне кажется, я любила тебя всю жизнь. – Лидия, я тоже люблю тебя. Всем сердцем. – Безоговорочно и навсегда? – поддразнила она Джеффри его же словами, надеясь, что он говорил искренне. Он рассмеялся, обхватил ладонями ее лицо и провел большими пальцами по линии подбородка. – Безоговорочно и навсегда. Какие мы дураки, да? Втайне страдали друг по другу. Нам следует назвать первого ребенка в честь Хартвелла за то, что состряпал эту схему, которая наконец свела нас вместе. Она улыбнулась обещанию, которое подразумевали эти слова, и приподняла лицо для нового поцелуя, когда их прервал громкий возглас из кустов. – Лидия! Ради всего святого, что это ты задумала? Боже, это была ее мать, и она выжидающе смотрела на Джеффри. Он поднялся со скамьи и поцеловал ей руку. – Не волнуйтесь, миссис Беттридж. Мы с мисс Лидией пришли к пониманию. Надеюсь, вы простите нас за недостойное поведение, но мы просто слишком рады и счастливы, чтобы устоять перед парой-тройкой поцелуев. – Что ж, – ее мать нахмурилась, но ей было не обмануть Лидию – на самом деле она, конечно, была рада сверх всякой меры. – Думаю, в такой момент можно простить некоторую вольность. Завтра вы, естественно, встретитесь с мистером Беттриджем. – Можетесказатьему, чтоянанесузавтравизит. – Хорошо. А пока, Лидия, пойдем со мной. Нельзя, чтобы видели, как ты выходишь из сада с мистером Данфортом, независимо от его намерений. Ты же понимаешь, люди будут сплетничать. Пойдем. Миссис Беттридж взяла дочь под локоть и повела из сада к дому. У ступенек террасы Лидия бросила последний тоскующий взгляд на Джеффри, после чего поднялась вслед за матерью. – Что ж, моя дорогая. – Мать нежно сжала ее руку. – Какой интересный у тебя выдался вечер. Разве ты не рада, что Филипп Хартвелл не появился к первому танцу? – В жизни ничему так сильно не радовалась. И она поблагодарит его за все – за то, что остался в доме дождливым днем, объяснил мужскую психологию, состряпал отличный план и отказался от своей роли в нем, но больше всего за то, что помог ей наконец-то добиться того, чего так жаждало ее сердце. ~ К О Н Е Ц ~