— Я уверен, что ты справишься, — этот наглец еще посмел постучать ободряюще по моей руке.

— Убери руки, — я едва не двинула ему в его и так разбитый нос. — А что мы будем делать с твоей раной на животе? Нужно убедиться в том, что не задеты внутренние органы, Лестер. Возможно, понадобится серьезная операция.

— Глупости, — мужчина отмахнулся от реальной угрозы, как от мухи. — И чем тебя эта палка смущает, не пойму…

— Не понимает он! Лестер, дурья твоя бошка, как ты предлагаешь мне ее из тебя извлечь, не боясь вызвать кровотечение?

— Это все, что тебя волнует? — изображая блаженного, мужчина захлопал невинно глазами.

— Издеваешься?

— Отнюдь, — Лестер убрал мою руку от своего лица, после чего сделал то, что еще долго не уложится в моей голове.

Глядя прямо мне в глаза, легким движением руки под чавкающие звуки своей плоти мужчина извлек железную палку из своего живота.

Впасть в шоковое состояние мне не позволила хлынувшая фонтаном кровь.

— Лестер, твою ж мать!

Я бросилась сразу к образовавшейся ране, прижав ее лежащим рядом бинтом.

— Держи крепко бинт, — Лестер послушно прижал руки к ране и … он сумасшедший? Он улыбался!

Определять состоятельность его психики буду позже. Сейчас нужно срочно зашить рану и отвезти этого дурака в больницу, кривить душой не буду, про себя я обозвала его психом.

— Не суетись так. Чего ты там боялась? Повреждений внутренних органов? С ними все в порядке. Ай, ты чего бьешься?

— Чего я бьюсь? — я перешла на крик. — Ты истекаешь кровью, ты понимаешь это или нет? Где телефон? Нужно срочно вызывать скорую! Или звони этому шкафу! Сами отвезем тебя!

— Какому шкафу? — ну он точно ненормальный. Возможно, это результат потери крови.

— Феликсу, Лестер. Звони Феликсу. У тебя уже началось кислородное голодание, иначе твой психоз никак не объяснить.

— Пока психуешь здесь только ты, — мужчина заботливо убрал выпавшую на лицо прядь волос, чтобы та не мешала мне шить рану. Из того, что я увидела, кстати, органы, возможно, реально не повреждены. Как и крупные сосуды. Как это возможно вообще?

— Через пару часов мне станет намного лучше. А если ты еще и посидишь все эти часы рядом со мной, мое исцеление пройдет во много раз быстрее, — очередная порция глупостей подъехала.

— Так, не понимаю, как это возможно, но твоя рана действительно выглядит не так плохо. Но нужно проверить все с помощью УЗИ.

— Присядь рядом, — Лестер убрал мои руки от раны и практически силой усадил рядом.

— Отпусти, больной. Мне нужно закончить.

— Хватит пытать меня уже этими иглами и антисептиком, больно между прочим, — он еще пытался играть в обиженку.

— Повторяю. Ты. Серьезно. Ранен. Хочешь еще раз произнесу тебе по буквам?

— Хочу, чтобы ты успокоилась. Такие как я быстро исцеляются.

— Господи, Лестер… Какие такие? Идиоты с кислородным голоданием, — я в очередной раз попыталась сбросить с себя руку мужчины. Из цемента она что-ли?

— Нет у меня кислородного голодания. Говоря о таких, как я, я говорю об оборотнях.

— Ну, все. Это зашло слишком далеко, — уловив момент, я смогла вырваться из цепких лап…эм… рук Лестера. — Знаешь, наверное, мне пора домой.

— Ты мне не веришь? — мужчина изобразил на лице искреннее удивление. — Ты же сама сказала, что моя рана не может быть такой. Любой другой человек уже бы мучился от, как там, а, повреждения внутренних органов.

— Лестер, — я решила говорить с ним мягко, понимая, что он действительно верит в свои рассказы. — У меня есть очень хороший доктор, уверена, он сможет понять, откуда растут корни твоих фантазий.

— Ты меня еще по голове погладь и за щеку ущипни, — после секундного молчания мужчина расхохотался и встал, хотя чувствовалось, что дается ему это не так просто, как он пытался изобразить.

— Тебе нужно сесть обратно, — как же сложно с ним. Возможно, еще и опасно. Человек, считающий себя оборотнем, может наброситься на другого, интересно? Проверять не хотелось бы.

— Не собираюсь я на тебя набрасываться. По крайней мере, не сейчас и не для того, чтобы укусить, — слова Лестера заставили сесть уже меня, так как ноги от услышанного отнялись не хуже, чем отлетают волосы после парикмахерских ножниц.

— Прости, — пискнула я. — Что ты сказал?

— Я сказал, что кусать тебя не буду, — Лестер приблизился ко мне, от чего захотелось вжаться в кресло, слившись с обивкой. Может, так не заметит меня?

— Унюхаю в любом случае, — мамочки, я, наверное, тоже сошла с ума. Точно! В ране был какой-то токсин, а я же без перчаток обрабатывала все ушибы и порезы. Или дело в пирожных?