Проявление темы убийства в действиях:

Убийцы: Устроив «прощальную вечеринку» перед каникулами, спонтанно создают обстановку расставания с умершим. Устраивают встречу гостей вокруг сундука («гроба», где находится покойник), на который приносят угощение и свечи. Оставляют на виду веревку, которая привлекает внимание и становится темой разговора. Направляемые «скелетом в шкафу», убийцы, сами того не осознавая, своими действиями показывают, какие события скрывают.

Гости: С вечеринки – вишенка на торте – девушка убитого уходит со своим бывшим парнем. Не осознавая этого вполне, оба почувствовали, что она теперь свободна. Таким образом, мы видим, что «скелет в шкафу» направляет и их действия: слова и поступки организаторов праздника «сложили пазл». Эти двое спонтанно выразили новую информацию в действиях раньше, чем сами для себя отчетливо ее сформулировали.

В конце концов один из гостей, догадавшись о случившемся, возвращается с полпути, чтобы проверить свою догадку.

Из опыта психолога я знаю, что «скелет в шкафу» таким же образом действует на членов семьи, в которой кто-то знает тайну и молчит о ней. Хозяева, знающие тайну, «случайно» себя выдают – то словом, вдруг попадающим «в точку», то как будто ненамеренными, спонтанными действиями. Гости, которым неизвестно, в чем заключается тайна, бессознательно улавливают в общении ее фрагменты, и в головах у них исподволь, незаметно для них самих, «складывается пазл». Он может влиять на мысли человека, на его невольные слова или действия.

Вот пара примеров из жизни современных семей.

Мать все время повторяет сыну-подростку: «Смотри, ни за что не пробуй наркотики». Сын отвечает раздраженно: «Мам, ну что ты опять. Я не собираюсь их пробовать!» На бессознательном уровне в голове сына «складывается пазл»: тема, находящаяся под молчаливым запретом (отсутствие отца уже в течение двух лет) + тема, звучащая навязчиво (опасность наркотиков). Таким образом, о том, что, скорее всего, случилось с отцом, сын давно знает – и вместе с тем не знает. Этот пример я привожу как распространенный случай «постыдной тайны». В семьях, где были репрессированные, «постыдная тайна» тоже не редкость. Далее мы на конкретных примерах рассмотрим, как семейные тайны могут воздействовать на детей.

В семье растет дочь-подросток. Она – приемный ребенок, но, как часто бывает, это тщательно скрывается. (В нашем обществе детям про такое обычно не рассказывают, и тайна усыновления охраняется законом.) Вдруг однажды в пылу ссоры с родителями дочь в сердцах заявляет: «Лучше бы я жила в детдоме!» Родители в шоке.

Подростки, которые живут и воспитываются в родной семье, часто фантазируют, что они не родные дети своих родителей. Нечто вроде: «Откуда у таких обыкновенных родителей я, такая необыкновенная?» (Подросткам на самом деле крайне важно осознать свою индивидуальность и уникальность, и, как известно, они максималисты.) Дочери никто не раскрывал тайну ее появления в семье, но если родители почувствовали, что она о чем-то догадалась, то уловили это очень правильно. Точнее, дочь даже не догадалась, а тоже почувствовала. И наверняка уже не раз. Вот кто-то из знакомых/соседей рассматривает родителей, девочку и спрашивает: «На кого же она у вас похожа?» Дочь в этот момент бессознательно улавливает замешательство родителей, которые неловко шутят и меняют тему разговора. Также она могла замечать, не задумываясь об этом всерьез, что в семье нет ее фотографий до определенного возраста.

Большинство людей знает, хотя бы немного, о том, как они появились на свет. Были ли вы планируемым, ожидаемым ребенком – или случайным? Родились днем или ночью? Родители хотели мальчика или девочку? Кто забирал вас с мамой из роддома? Если же вам совсем ничего не известно об обстоятельствах своего появления на свет, всегда можно спросить и получить спокойный ответ, без каких-либо замешательств. Родители же приемного ребенка, скорее всего, испугаются и растеряются. Ребенок, возможно, даже не осозна ет этого, но почувствует связанное с темой напряжение. Ситуации подобного рода также будут рассматриваться в этой книге. Дети репрессированных часто не знали о судьбе своих настоящих родителей, а их внуки сплошь и рядом не знают, кем были их дедушки и бабушки.

Стресс, испытываемый всеми членами семьи, где есть семейная тайна, – не единственная возможная трудность. Есть и другие. Упомяну еще об одной, весьма значительной: у ребенка, растущего в такой семье, возникают проблемы с восприятием реальности, с ориентированием в жизни и повседневных контактах. Вспомним мальчика, не знающего о том, что его отец употреблял наркотики. Конечно, сын видел много вещей, не обозначаемых словами. Представим, что однажды он оказался в компании парней старше него, у которых какой-то странный, но привычный для него взгляд, расширенные зрачки или невнятная речь. Компания почему-то становится очень привлекательной для подростка, он чувствует в ней что-то родное… Мальчик может не понимать, что старшие парни напоминают ему потерянного отца, которого он любил. Если бы наркомания отца не была для сына тайной и он понимал бы, что видит признаки той же болезни, риск оказаться втянутым в компанию наркоманов для него был бы ниже.

Мать в этой ситуации можно понять: скрывая правду, она хочет сделать «как лучше». Но есть и другая причина: она боится, что тайна окажется невыносимой для сына, и не знает, как ее сообщить. Ей и самой невмоготу говорить об этом. И сын, скорее всего, не осознавая, хорошо это чувствует – и тоже молчит. На самом деле желательно, хотя это и очень трудно для мамы, объяснить, что, к сожалению, папа был серьезно болен (ведь наркомания – болезнь) и что это действительно очень печально. Так мальчик получил бы разрешение горевать о потерянном отце, понимая, что это нормально, и принимая свои чувства. На таком фоне предупреждение об опасности наркотиков и вообще обсуждение темы наркотиков не вызывали бы у ребенка такого отторжения. Он был бы лучше понят и принят мамой со своими чувствами и вместе с тем лучше защищен в случае встречи с «плохой компанией».