— Ничего не должен! И никакие испытания проходить не будет! — не на шутку начинала я злиться.

— Как не должен? Да ты что?! Еще как должен! Он же погибнет без этого, — ерепенилась старушка.

— Во время испытания тоже! — не желая больше это обсуждать, я встала из-за стола, со злости опрокинув стул, схватила Олега и повела его на улицу. — Мы здесь не останемся. Спасибо за ужин и прощайте.

По коридору я летела точно фурия, приговаривая, что за дебильный мир нам попался. Олег еле поспевал за мной. Только оказавшись на улице я смогла вздохнуть полной грудью.

— Малыш, мы здесь не останемся. Не нравится мне тут. Давай поищем что-нибудь другое? — сын кивнул, и мы направились за лаккараком. Уже у конюшни нас догнал Эн.

— Постой Лана. Давай поговорим? — умоляюще попросил он.

— О чем говорить, Эн? — я резко развернулась и почувствовала непреодолимое желание вот так взять и высказать ему все, что накипело. Собственно, я и не отказала себе в этом. — Неужели ты не видишь, что у вас тут чертовщина какая-то твориться? Ваши дети гибнут один за другим, а вы считаете это нормой? Почему вы не ищите причину, а слепо доверяетесь этому вашему «испытанию», — изобразила пальцами знак кавычек. — Вы не пытаетесь это изменить!!! Неужели вы настолько не цените жизнь ваших детей?! — по щекам у меня потекли слезы, и я начала кулаками бить Энвери в грудь. — Дети — это самое святое, что есть в нашей жизни. И я не намерена оставаться там, где это пустой звук. Я дорожу жизнью своего ребенка и ни за что на свете не позволю ему погибнуть! Умру сама, но он жить будет. — тут меня совсем накрыло, началась истерика.

Я громко плакала и завывала, а Эн прижал меня к себе, поглаживая по голове и шепча слова утешения. Олежек тоже не выдержал и протиснулся между нами. Говорил, как он меня любит, и не собирается умирать и оставлять меня одну.

Когда истерика немного отпустила, и я стала просто всхлипывать, Энвери откуда-то вытащил платок и протянул мне. «Как романтично», — подумала я и совсем неприлично высморкалась в него, с громкими и соответствующими звуками.

— Я потом постираю, — кивнула взглядом на платок.

— Да не надо, — у Эна снова загорелись глаза, и он что-то сделал с платком, что тот снова стал сухой и чистый. Я разинула рот, покрутила платок и поблагодарила.

— Мы можем немного пройтись? — с надеждой спросил Эн.

— Хорошо, — слез уже не осталось, поэтому я согласилась.

Первое время мы шли молча. Я держала Олега за руку, а Эн бросал на меня странные взгляды, то ли ожидая, что я начну первой разговор, то ли собираясь мыслями. Все-таки Энвери не выдержал и заговорил первый:

— Расскажи, куда вы попали после нас с Лианом?

— В Оскуро. — я в двух словах рассказала про лес, стражу, дворец Арольда, и как вместе с лаккараком мы очутились здесь на странном месте с алтарем.

— Еще Эльмас Арольд сказал, что я уравнитель, поэтому являюсь носителем вашей магии и оскурцев. Хотя честно, я ничего такого не чувствую и просто не представляю, что с этим делать. Ну да ладно. Он рассказал, что дети в 7 лет проходят испытания и без этого якобы никак нельзя. А Олег мне вообще заявил, что он должен спасти детей. — очень сумбурно просветила я Эна, тихо ступая по узкой тропинке и смотря себе под ноги.

— Начнем по порядку: Первое, ты действительно уравнитель. И ты единственная в своем роде. Первое время твои силы могут конфликтовать друг с другом, но, когда ты их почувствуешь, доверишься и примешь, это пройдет. Я тебя научу. Второе, у нас действительно все дети должны пройти испытание для получения силы. Иначе они просто умрут.

— Ты только послушай себя, какой бред ты говоришь, — возмутилась я. — Предположим без этого вашего испытания никак, хотя я очень сомневаюсь. Но раз так было всегда и раньше дети выживали и получали силу — хорошо, пусть так. Но, что тогда изменилось? Почему дети стали погибать? Вы думали об этом?

— Они стали рождаться слабее… — тихо ответил Эн, разглядывая мое лицо.

— А с чего вы взяли? — не унималась я ж мать. — Может здесь есть что-то еще? Скажи, когда начали погибать дети? Сколько детей и как часто выживали? И когда последний раз были испытания?

— Дети начали погибать около 4 тысяч лет назад, сначала это было редкостью, примерно 1 ребенок в столетие, а потом стало чаще. Последние 500 лет гибнут почти все дети. Выживает 1 из 50. Последний раз испытания были 5 лет назад.

— То есть за 5 лет у вас не было ни одного ребенка? — ужаснулась я, крепче прижимая к себе Олега.

— Сейчас люди не заводят детей, потому что боятся их потерять. Я здесь потерял сына, а еще 7 братьев и сестер. — грустно сказал Эн, пнув камешек, который валялся на дороге.

— Мне так жаль, Эн. — взяла его за руку и сжала, пытаясь немного поддержать. Не представляю, какого это потерять ребенка.

— Ничего, уже прошло 300 лет. Так что я давно смирился, — сжимая в ответ мою руку, тихо ответил он.