Романов ничего не говорит. Ни слова. Лишь напряжённо сидит.

Кто же отец Дика?

Романов старший резко встаёт, стул на котором он сидел с грохотом падает, он просто цокает языком и говорит мне:

— Родители будут разочарованы тобой! — с этими словами он выходит. За ним следуют Дима и адвокат. Их война быстро терпит неудачу. Слишком быстро. Внутри меня образовывается зудение — этот бой будет стоить дорого для меня.

Внутри меня еще долго эхом раздаются его словами. Даже не сомневаюсь, что они донесут обо всем моим родителям, Мама будет в печали, не переживет, что я так поступила с ее любимым Димочкой.

— Ты позвонил ему? — спрашивает Дик, поворачиваясь к Полковнику. — какого хера?

— И правильно сделал. — обрывает мужчина и поворачивается ко мне, смотрит с нескрываемым интересом, бегло пробегает по мне лукавыми глазами. — А Вы, я так понимаю, причина скандала?

— Я думала, что причина скандала — нежный характер Вашего сына! — впиваюсь пальцами в свою же кожу. Не то, чтобы мне хотелось бросить вызов этому мужчине, настроить его против себя, но терпеть насмешки я тоже не собиралась.

Просто выдохлась за этот длинный день, слишком насыщенный на события.

— С зубками. — говорит Дик старший и поворачивается к сыну, но тот лишь встаёт, даже не глядя на отца. Впервые вижу Дика таким раздражённым. На виске у него вздулась синяя венка, которая стучит в унисон сердцу, протяжно и мощно. Лицо перекошено, вместо улыбки звериный оскал. Веселый пошляк преображается в дикого мента. На лице проступили глубокие морщинки, которых я раньше не замечала, они появились не от хорошей жизни, делали его старше и серьезнее.

— Саныч, это было низко с твоей стороны. — протягивает Дик, пряча руки в карманы. — Мы поехали домой, завтра опоздаем на работу.

Полковник не смотрит в глаза Дику, вырисовывает круги на белом листе.

Двигаясь все также стремительно, он перехватывает меня и направляется на выход, оттесняя охранника, который все также стоит на входе. Тот вежливо пропускает нас.

— Дик, но… — хочу остановить его. Чтобы ни было между мужчинами — не красиво оставлять его отца после того, как он помог. Если бы не он, Романовы бы не отступили. Было бы не важно ЧТО у них есть на Дика, они бы закрутили все основательно, нарисовали бы доказательства из воздуха. Понимая, что Дик не остановится, тихо бросая, оборачиваясь: До свидания!

На улице прохладно, удаётся наконец-то глотнуть свежего воздуха. От всего этого раскалывается голова.

На улице уже светло. Пять утра, как-никак.

— Дик. — повторяю я и ухватываю его за руку, пытаясь остановить. Он слабо поддаётся. — Посмотри на меня, пожалуйста. Может тебе стоит все же поговорить с отцом?

— Не влазь, Сиськастая. — бросает Дик, даже не оборачиваясь, открывает мне дверь в машину, показывая головой, чтобы я садилась.

На выходе показывается Дик старший, он также держит руки в карманах и походка у него такая же, как у сына. Непроизвольно сравниваю: какой из его сыновей похож на отца больше. Вениамин унаследовал лоск и царские, безупречные манеры, которые чувствовались в Дике старшем с первого взгляда. Он смотрел так, словно это был его участок и его город, все вокруг принадлежало ему. Мне сложно было судить о его характере, но, думаю, что он был мягче, чем у младшего брата.

Я не решилась сесть в машину, просто замерла, вкладывая в свой взгляд максимум нежности, чтобы поддержать и успокоить Дика, который еще не заметил отца, но учуял перемену.

— Будь мужиком уже, Сашка. Давай поговорим. — он подошёл ближе, но продолжая сохранять дистанцию, словно боялся спугнуть. — Столько лет прошло, а ты все шарахаешь от меня, как черт от ладана.

— За столько лет мог бы понять, что мне противно с тобой разговаривать. — в голосе Дика чувствуются скрытая боль и грусть, что-то серьезное в прошлом произошло между ними.

Дик старший делает тяжелый вздох, закрывает глаза, но остаётся стоять на месте, не сокращает расстояние, будто если он сделает шаг — Дик сразу заскочит в машину и умчит.

Я все же сажусь, не хочу быть лишним свидетелем семейных распрей. Даже в машине слышу их пререкания, как же они похожи. Может быть если бы Мама Дика была жива, она смогла бы примирить этих двух упрямых мужчин.

— Вот вроде уже не мальчик, тридцать лет, а ведёшь себя… — видно, как сильно мужчина себя сдерживает, с каким трудом подбирает нужные слова. Желваки ритмично двигаются от внутреннего напряжения. — Нравится тебе или нет, но я твой отец… Даже если ты будешь до конца своих дней вести себя, как ребёнок, я все равно буду твоим отцом… буду любить тебя и защищать… любым оружием, которое окажется у меня под рукой…

— По осторожнее с такими заявлениями, а то второй срок отсидишь… — Дик становится жёстче. Я не вижу его лица, но чувствую это через голос. — Люби и защищай, кого хочешь, про меня забудь только.

Это последнее, что говорит Дик, распахивает дверцу и садится в машину.

— Саш. — зовёт Дик старший и подходит к машине, стуча по стеклу. Саша нехотя открывает окно и его отец наклоняется, заглядывает в салон машины. Мне становится неудобно перед ним. — Было приятно познакомиться с Вами, Ангелина, Вы не обижайтесь на меня. Иногда бываю резок…