Этот козёл вытащил меня из кровати за волосы, при этом постоянно что-то бормоча на немецком языке. Я понимала только некоторые слова, школьная программа, спасибо ей за это. В его фразах проскальзывали: «давай быстрее», «русская шлюха» и что-то отдалённо напоминающее «ты моя защита». Сука, использовать меня как живой щит, только последняя мразь пойдёт на это.

Он выволок меня на середину зала, а потом замолчал и заставил ждать. Вокруг стояла тишина и я от каждого шороха вздрагивала, а он дышал очень шумно, словно ему было тяжело. Лица его естественно я не видела, только глаза, которые имели разный цвет. Один глаз был голубой, а другой зелёный и, что странно, ресниц и бровей я не заметила, или может они очень светлые... Странно.

Когда в дверях появился Клим, этот ублюдок чуть ли не подпрыгнул от радости и заговорил на английском, достаточно хорошем, произношение было чистое, без немецкого акцента, что, кстати, было необычно. Он нёс какую-то хрень про первую жену и про Марию. Будто бы я должна была стать его, но я его не помню, хоть убей! Я бы точно запомнила мужчину с разными глазами, но за год я ни разу не встречала такого, пока жила с Климом. Может он говорил про саму Марию? Самое отвратительное началось потом, когда он начал меня трогать, мне было настолько плохо, что казалось ещё чуть-чуть и меня вывернет наизнанку. Я терпела сквозь зубы и продолжала бы, для безопасности других, пока один из его дружков не вывел Джулию и эта сука, держащая меня, не сказала про моего сына! Про мою кровиночку!

– Что ты сказала? – огрызнулся он, глаза очень нехорошо блеснули и сузились, рука, что сжимала пистолет, дёрнулась. Я сильно его разозлила, видимо за живое задела.

– Изабелла, нет! – крикнула Джулия. – У тебя ребёнок, ты не можешь!

– Изабелла! Молчи! – прогремел Стив.

– Белла! – прогремел Клим, как же мне хотелось услышать, чтобы он хоть раз так меня назвал и свершилось. В жуткой ситуации, но всё же.

– Я сказала, что лучше убей меня здесь и сейчас, нежели я буду испачкана тобой и предам своего сына!

– Сука!

В этот момент мне под ноги что-то упало, резкий хлопок, потом яркий свет и боль. Острая резкая боль, чуть ниже плеча и почему-то стало больно ещё под рёбрами. Послышался шум, все куда-то бежали, пол оказался слишком близко к моему лицу. Я что, упала? Странно… Почему? Ко мне подбежала Джулия, что-то говорила, но я толком не слышала, словно она говорила откуда-то далеко. Что происходит? Почему столько ужаса на лице? А потом подбежал Клим, вот его я слышала хорошо.

– Изабелла! Слышишь меня? Не смей отключаться! Не смей сдаваться! Всё будет хорошо! Слышишь? Я рядом!

Почему я должна отключиться? Сдаваться… зачем? Ну рядом он, и что? Мне от этого ни горячо, ни холодно. Всё равно он не мой, что дальше? Сколько это будет продолжаться? Потом моя голова закружилась, и стало темно….

Дальше я шла по какому-то коридору, он был тёмный и куча дверей, все почему-то закрыты и лишь одна там, вдали, была открыта. Я пошла на свет и мой нос уловил запах любимых пирогов, что пекла бабушка, такой знакомый аромат из детства. Я дошла до того места, открыла дверь, а там сидела бабуля и смотрела куда-то в даль.

– Ну что встала на пороге? Проходи! Что как не родная?

Её голос был всё так же мягок, как и тогда, в нём было столько нежности, заботы и любви. А ласковые глаза и эта лёгкая улыбка на губах всегда согревала мне сердце. Она была в своём любимом халате. Он был нежно-розового цвета, с кошечками. Она любила кошек, но в силу аллергии не могла их завести, поэтому часто надевала вещи с котятами.

– Здравствуй бабушка, почему я здесь? Что случилось? Тебя же уже как два года нет…

– Ну да, я уже своё отжила, а вот ты сейчас на грани. Как довела себя до такого? Почему потеряла бдительность? Сколько раз говорила тебе, закрывай на ночь окна! А ты что?!

– А, так вот как он пробрался…

– Вот именно, через окно и пробрался. Глупый ты, бестолковый ребёнок. Вот что мне с тобой делать? Рано тебе ещё….

– Рано? Куда? Ты о чём, бабушка? – я вообще не понимала, что она говорит.

– Э-э-э-э… Чай и не понимаешь что с тобой?

– Ннннетттт… - сказала я и помотала головой. Я честно не понимала, что происходит.

– На грани жизни ты и смерти. Вот что происходит.

– Что? Но как?!

– Как, как?! Пуля в тебя шальная попала. Вот так. Не тебе она предназначалась, но попала в тебя.

– О, боже… Мой, ребёнок! Мой сыночек! Бабушка… Как же?

– Успокойся… Ты сильная и справишься… Ты мне лучше скажи, разве то, что с тобой происходит сейчас ты заслужила? Я, конечно, всё понимаю, ты его любила и любишь. А он? Он всё ещё любит мёртвую тебя, а не настоящую. Ты готова быть тенью самой себя всю свою сознательную жизнь?

– Нет…

– Тогда ответь себе на простой вопрос: «зачем?».

– Я…

– Не мне Изабелла, а себе. Теперь иди, здесь тебе быть ещё рано, пора просыпаться.