— Слазь, хорошего по-маленьку, — сказал Яромир, и леший спокойно слетел на землю. Парень подошел к избе, проводя пальцами по бревнам. — Если не Яга ее хозяйка, то кто?

— А кто ж ее знаить, — отозвался леший. — Не пуска’ить она бабку внутрь, бегаи’ть, как умалишенная, иногда даже разговариваить, про’сить что-то. Но Яга редко сюда приходить, магией совсем деревянную курицу не подпитываить. С каждым годом все хуже.

Мирослава подошла ближе и нагнулась к грязному окну, пытаясь разглядеть что-то внутри.

— Пустишь меня внутрь, Избушечка? — дернула удачу за хвост девочка и чуть вздрогнула, когда в стене, помимо окон, появилась дверь.

— Во те на! — удивленно воскликнул леший. — Ты хозяйка че ли?

Мирослава повернулась к хозяину леса и приподняла в изумлении брови.

— Как это понимать?!

— Да если б я ведал, не сказал бы че ли? — пожал плечами тот в ответ, пытаясь убедить ребят в своей чистосердечной искренней натуре. — Эта дурная здесь не так давно появилася, вроде как Яга сюда ее и переселила! А что, да как — ужо этого я не знаю!

— Меня это все начинает нервировать.

Ярилова аккуратно ступила на хлипкую ступеньку крыльца, из-за чего то громко скрипнуло. Еще пара шагов, и девочка дернула за ручку, отворяя дверь темной избы.

— Лукс, — прошептал зашедший внутрь Яромир, и из его кольца появился белый шар света, что словно луна озарял пространство. — Да-а, давно здесь никого не было.

Внутри изба оказалась в разы больше, чем выглядела снаружи. Печь в углу комнаты была измазана в саже, около нее стояли ступа и метла, покрытые густым слоем паутины, которая, кстати, сейчас считала здесь себя полноценной хозяйкой, судя по тому, что ею было обвито все в избе. Ступа, к слову, была украшена хохломской росписью, но краска уже потрескалась от времени и забытья.

На печке лежало красное покрывало с залежавшимися и отсыревшими подушками. Около входа стояла пара бочек, здесь, скорее всего, когда-то хранилась вода или еще что-то, известное только старой хозяйке. Рядом с печью стояли комод и сундук, накрытые грязными платками. Маленькие окошки закрывались ставнями снаружи, а внутри их прикрывали когда-то белые ажурные занавески.

Посередине избы располагался стол с большим котлом на нем, а в другой стороне комнаты вся стена была занавешена высохшими пучками трав, веток и цветов. В десятках банок, стоявших на полках, находилось нечто, напоминавшее соленья, но не стоит пренебрегать мерами безопасности. Тут и там висели ковши, большие половники, чугунки, горшки, казаны и утятницы. К печи был приставлен ухват. Под ногами хрустел какой-то брошенный на пол сор, а воображение рисовало, что ботинок наступает на иссохший скелет какой-нибудь давно почившей мышки.

— И что прикажете с этим добром делать? — спросила Мирослава, когда все немного огляделись.

— К жизни возвращать, иначе совсем избушке крышу снесет, — ответил Яромир, нашедший в старом ящике старые книги. — Думаю, это стоит забрать с собой, может, тут найдем ответ, как это сделать.

Он взял в руки тонкие дряхлые книги в тканевой обложке и аккуратно протер их ладонью.

— «Заговоры и обряды». Как говорится то, что знахарь прописал. На крайний случай, можно обратиться к Пень-Колоде.

— Кому сделать? Мне?

— Судя по всему, да, — пожал плечами Полоцкий. — Леший прав, если она Ягу не пускала, хотя силы у той ого-го, то твое присутствие здесь, — он обвел рукой комнату, — о чем-то, да говорит.

— Очуметь, — прошептала девочка и присела на старую лавку. Ноги подкашивались от усталости. — Как же я могу быть ее хозяйкой?

— Может, по наследству досталась? — рядом на лавочку присел Яромир, тяжело выдохнув.

— От кого? Бабушка не упоминала, что у нее была Избушка, а родственников-магов у нее, кажется, больше не было, — пыталась вспомнить Мирослава. — Достать бы мобильный, да позвонить ей, а не ждать Персея.

Полоцкий промолчал, не обращая внимания на упомянутое устройство из мира простаков. Покинув Избушку, Мирослава еще несколько минут уговаривала ту не буянить и пообещала прийти при первой возможности. Подняла вверх книги, показывая их ей.

— Прочитаю и приду в тебя угасающую магию вливать, — сказала яриловка и пару раз хлопнула ладошкой по бревнышкам избы. Та довольно закудахтала. — Веди себя хорошо.

Леший, сам ошалевший от знакомства с юным князем и молодой хозяйкой бешеной избы, которая разнесла ему добрую часть леса, вызвался проводить их до выхода из леса на опушку перед входом в школу, проведя их короткой дорогой. Мирослава случайно заметила зелено-фиолетовые проблески на темном небе и удивленно ахнула. Северное сияние, еще не такое яркое, как зимой, неловко выглянуло посмотреть на землю. Но Яромир, недолго полюбовавшись на природное чудо, первым заметил, что что-то не так. Он дернул подругу за рукав и кивнул в сторону.

На поляне творился кошмар.

Сотня школьников громко и взволнованно кричали, учителя освещали пространство около леса шарами светами. Ребята, проскочив в толпу, пытались понять, по их ли душу сыр-бор.

Среди учителей здесь был Константин Петрович, Велеслав Трофимович и Иван Андреевич. Потомок Кощея громко рассказывал, что надо делать, когда встречаешь нечисть в лесу, особенно в Велесову ночь. Горынов, будучи преподавателем по Превращениям, оборачивался в небольшого дракона и облетал местность, а Васнецов, сидя на ковре, пытался ориентировать старших школьников и старост по поискам.