От напряжения на лбу выступили капли пота, дыхание немного сбилось. Удалось довести цвет до тёмно-бордового, а размер уменьшить до трети от прежних размеров капли. Отделив её телекинезом от себя, направил на гусеницу.

Казалось бы, медлительное насекомое сорвалось с места, хватаясь зубами за летящую к ней каплю. Сделав сальто в воздухе, оно покатилось по дну клетки, меняя свой внешний вид прямо на глазах. Гусеница не погибла, а стала в буквальном смысле срастаться с древесной стружкой и опилками валяющимися на полу клетки. Уже через минуту стремительно мутирующая букашка отрастила себе подобие деревянных ходуль-лапок. Дрыгая ими, она бодро ползала по полу клетки, пожирая всё что видит. Когда сила иссякла, насекомое уже походило на шар с парой крупных ходуль-лапок.

— Впечатляет, — Захаев с горящим взором рассмотрел замершее насекомое. — Находись мы в аномалии Жизни, оно имело бы все шансы на выживание.

Тем временем, вторая крохотная капелька моей эссенции уже попала на голову лабораторной мыши. От греха подальше сразу закрываю верхний клапан.

Подопытный забугрился мышцами, стал раздуваться вширь в плечах и бить лапой о пол, матерясь на крысином. Двуногих лысых обезьян, собравшихся вокруг клетки, костерили на чём свет стоит.

По интонации писка и временами рыка, всем стало понятно — крысюк нам все глаза натянет на то место, куда свет дневной не попадает.

Когти заскребли по стеклянному дну, очередной рык выдался особенно сильным. Мускулистая фигура крысо-бодибилдера вздохнула, поднялась на задние лапы… и завалилась назад, больше не подавая признаков жизни.

— Любопытно! — магистр телекинезом поднял фигурку крысы мутанта. — Ускоренная общая мутация, а не отдельно взятой функций или части организма.

В это время уже третья капля моей эссенции коснулась тела рыбы. Морской обитатель вдруг задёргался! Девушки, стоявшие около клетки-куба, отпрянули, когда рыбёха начала биться о стенки. Тыщ-тыщ-тыщ.

Клетка стала елозить по поверхности лабораторного стола, грозя вот-вот упасть. Но тут здоровяк Рюхей схватил её за края, тем самым зафиксировав на месте.

Рыба продолжала биться о преграду. Через полминуты её глаза вдруг заволокло белой дымкой и она рухнула на дно. Чешуя отпала, жабры продолжали шевелиться будто она и не думала сдаваться в борьбе за жизнь. Ещё через полминуты у морского обитателя на брюхе начали расти белые щупальца.

Опираясь на новые конечности, рыбина приняла вертикальное положение и уставилась своими белёсыми глазами аккурат на Рюхея, держащего её клетку.

— Поразительная удача! — магистр с фанатичным блеском уставился на клетку-куб. — Довлатов! Вам мало того что попался ещё живой лабораторный образец, так ещё и удалось успешно провести мутацию. Это же сухопутная двоякодышащая рыба! Такие образцы уже встречались лет пятьдесят назад в аномалии около Мадагаскара. Правда, весом под тонну, но строение тела определённо то же.

Одной мощной техникой «Паралича» магистр, тем не менее, остановил сердце подопытной рыбёхе. Получившийся мутант мог представлять угрозу для обычного человека.

Увиденное в ходе лекции удивило меня до глубины души. Вывод напрашивается очевидный — применение эманаций пневмы в сыром виде, это почти гарантированная смерть. Во всяком случае для неодарённых. Запускается процесс стремительных мутаций. И, наоборот, духовное тело целителя преобразует эманации пневмы в целительскую силу. Не имей мы такого родства, нас бы убило такое количество пневмы в организме.

Магистр громко хлопнул в ладоши, привлекая всеобщее внимание. На лице его заиграла торжественная улыбка.

— Итак, будущие целители! — Захаев обвёл нас всех лучащимся азартом взглядом. — Настало время разобраться, как именно мутировали ваши духовные и физические тела под воздействием пневмы. Заодно проверим, не отравлены ли вы эманациями иных стихий… не родных вам.

Ох, лучше бы я так и не узнал того, что мне потом открылось.

После экспериментов с применением эссенции пневмы, лекция по « Введению в целительское дело» продолжилась весьма необычным образом.

Магистр Витольд Захаев добрых пару минут нудел о том, что Академия ведёт расточительную политику в отношении студентов.

— «А вот в наше-то время всех будущих целителей Академии обязывали самостоятельно закупать необходимые ингредиенты…»

Пришлось сделать зарубку в памяти, что Захаев весьма прижимист. Бесплатно этот гад студента даже просто не похвалит. Когда Рюхей отвечал на лекции, магистр в ответ твердил «верно». Ни разу никому он не сказал молодец, не назвал гением или великим дарованием. Наоборот, шла тонкая игра на грани лёгкого пренебрежения и демонстрации превосходства. В жестах, в мимике, в лёгких недомолвках — желание быть чуточку лучше окружающих у этого одаренного прыща, разве что, из ушей не лезло.