Друг занервничал, снова сказал, что нужно в горы, но я никак не мог избавиться от сомнений. Может, я что-то перепутал? Точно ли он мой друг? Почему он спешит убежать из города? И почему он так плохо говорит, будто иноземец какой-то?

— Кай! Вот ты где!

Рысь! И Эгиль, и Трудюр, а с ними и Лундвар Отчаянный в придачу.

— Слыхал, в одном сольхусе отыскали целый мешок серебра. Марок сорок, говорят, будет. А ты чего с пустыми руками? Всего одного сарапа поймал?

— Не поймал. Зато смотри, кого я встретил, — улыбнулся я и указал на друга.

Но тот почему-то не обрадовался встрече с ульверами, медленно попятился, развернулся и побежал. Отчаянный радостно вскрикнул и бросился за ним, Трудюр и Эгиль следом. А Рысь подозрительно прищурился.

— И кого ты встретил? Это же и есть сарап. Ты как его уговорил за тобой пойти? Да еще и без оружия.

— Это не сарап. Это же… — имя все никак не вспоминалось, — ну, он же тоже ульвер. Мой друг. Я должен ему помочь. Только у него глаз новый появился, и лицом он изменился, но видно же, что это он.

— Глаз? Друг? Ты же не спутал его с Тулле? — недоуменно спросил Леофсун.

Тулле! Точно. Вот его имя! Но человек, которого я только что считал другом, точно не был Тулле. Тулле же высокий, голубоглазый, светловолосый, с тремя тонкими полосками шрамов на щеке. Теперь я вспомнил, как он выглядит.

— Да я был готов поклясться бородой Фомрира, что он и есть Тулле. Неужто он меня заворожил? Вот же погань сарапская.

И мы рванули за колдуном.

Далеко он не убежал. Отчаянный перехватил его, и когда мы подоспели, парни уже вовсю избивали сарапа ногами. У меня на мгновение захолонуло в сердце. Показалось, будто они пинали Тулле, но я ухватился за его имя и сумел разглядеть, что это не он.

Будто я тоже отдал один глаз Бездне. Или половину внутренностей. Иначе почему я видел мерзкого сарапа, слышал его сарапский говор, но всё равно хотел его защитить?

— Хватит, — выдавил я. — Вяжите его и к конунгу.

Трудюр в первом же дворе спросил веревку, заломил сарапу руки за спину, и мы вместе пошли во двор Рагнвальда.

— Все еще чудится, что это Тулле? — спросил Рысь.

Я похлопал себя по щекам, протер глаза и уставился на жреца. Не Тулле. Но вроде бы немного и Тулле. Или, может, кто-то другой. Словно я когда-то дружил с этим человеком, потом позабыл его, а сейчас встретил, и воспоминания о былых временах вновь всплыли. И хотя я не мог вспомнить ни как мы играли вместе, ни как смеялись, осталось что-то теплое внутри, какая-то радость, чувство долга перед ним.

— Нет. Но это точно ворожба! Он мне что-то сказал, когда мы ушли из сольхуса. Наверное, какое-то сарапское заклятье.

Оставив солнечного жреца на ульверов, мы с Рысью поспешили к Альрику. Я пересказал Беззащитному всё, как было, и он тут же потащил меня к Рагнвальду.

Тинг хоть и закончился, конунг все еще оставался в тингхусе, а с ним его ближайшие соратники. Нас долго не пускали, и лишь когда Стиг Мокрые Штаны вышел разузнать, кто там ломится, разрешили войти.

Конунг выглядел изрядно уставшим, как и остальные. Харальда Прекрасноволосого там уже не было.

— Что еще? — спросил Рагнвальд.

— Только что солнечный жрец попытался заворожить Кая. И у него почти получилось, — сказал Альрик.

Магнус встрепенулся.

— Я же говорил, что это была ворожба.

— Как это было?

Я пересказал, как сумел, всё, что помнил и думал во время ворожбы.

— Значит, он заставил видеть его, как друга. И ты перепутал его с Тулле, своим хирдманом, — повторил конунг. — Стиг, скажи, чтоб сарапам заткнули рты, и никто не подходил к ним в одиночку. Этого колдуна пусть первым допросят. Посмотрим, хватит ли у него сил заворожить кого-то еще. И сначала поспрашивайте о ворожбе. Вряд ли сарапы сейчас пойдут войной к нам, а вот их жрецы могут такого натворить…

Мокрые Штаны тут же вышел из тингхуса.

— Если они так сильны, почему не заворожили меня? — продолжил рассуждать Рагнвальд.

— Ты слишком силен. И Скирир защищает тебя, как правителя этих земель, — сказал Однорукий.

— А Харальда из Бриттланда, значит, не защищает? Нет, тут загвоздка не в этом. Может, помог мой дар? Потому они и накинулись на Магнуса.

— Да и меня заворожили не сразу. Почему? — конунгов сын старался рассуждать, как и его отец. — Кая вон за мгновение одурманили.

— Но с него и слетело быстро, — возразил Альрик. — Может, сарап испугался, поторопился и сделал кое-как?

Тут вмешался в разговор и я.

— С меня ворожба сошла быстро, потому что я поначалу спутал сарапа с Тулле, хоть и забыл его имя. Но как только вспомнил, так понял, что сарап не он. Но я вот думаю, а что если бы я этого жреца знал хотя бы месяц или два? Может, тогда я бы не принял его за другого, а подумал, что сарап и есть лучший друг. Тогда бы я еще долго не понимал, что случилось.