А вот это уже на самом деле прозвучало угрожающе. Но раз со мной вели странноватый диалог, я попытался договориться:

«Слушай, найди нам подходящего, а? Такого, чтобы не уничтожил человечество в первый же день. И желательно, не на второй тоже».

Мой мысленный посыл ушёл в пустоту и та вскоре ответила:

«Требуется уточнение параметров. Внимание, время ограничено!»

Да какое здесь, к лешему, может быть время?! Как будто и впрямь с тупой машиной общаюсь.

«Нужен кто-то дружелюбный и сильный», — принялся я торопливо перечислять. — «Справедливый и заботливый. Чтобы не сбежал от нас после первых же проблем. Короче, нам нужен калиброванный дурак. Не знаю, кто ещё на это всё согласится…»

«Запрос принят. Найдено частичное совпадение. Производится корректировка!»

Если что не так, то я не виноват, вот честно…

— Ещё как виноват, — произнёс до боли знакомый голос.

Мой собственный.

Я вновь вернулся на постамент, засыпанный стеклянным песком, но уже в роли стороннего наблюдателя. Моё тело полностью восстановилось, но мне больше не принадлежало. Я всё чувствовал и видел, но не мог пошевелить даже веком. Снова одержимость, на этот раз — полная.

— И это хорошая новость, ты тут и так наворотил делов, — усмехнулся захватчик моими губами. — Так, внимание всем, прекратить безобразие!

Как ни странно, теперь мой голос гремел, подобно озорному весеннему грому. Все сражающиеся застыли на месте, и только несостоявшиеся кандидаты в божества не стали подчиняться.

Демонесса вновь шарахнула красной молнией, которая до меня даже не достала. Однако фурия так просто не успокоилась и сформировала несколько портальных лезвий со всех сторон. Оператор, или как его там, вытянул руку в сторону крылатой повелительницы, и ту разом притянуло к ладони, прямо сквозь собственные разрывы реальности. Относительно целой добралась только рогатая голова, отсечённая от шеи. Да и ту мои сжавшиеся пальцы превратили в неприглядную кашу.

Похоже, я всё-таки напортачил…

А тем временем новый владелец тела скаканул прямо к архидемону, который топтал копытами угли, оставшиеся от Шайтана. Пирокинетик сдерживал его до последнего, продержавшись даже дольше божественного рыцаря.

— Ты ещё кто? — успел прорычать рогатый владыка, прежде чем разлетелся по всему залу.

— Какой богатый внутренний мир… — задумчиво пробормотал захватчик, после чего по-простецки вытер испачканную ладонь об остатки моих шорт.

— Ещё встретимся, самозваный идол! — выкрикнул Долговязый, попытавшись скрыться в портале, сооружённом тремя последними сектантами.

Однако пространственный разрыв внезапно смяло, будто бумажный листок. А вместе с ним сложился и любитель пудрить людям мозги на религиозной почве. Но почему-то испытать радость или хотя бы облегчение у меня не вышло.

— Не люблю откладывать врагов в долгий ящик, — пожал плечами оператор.

— Помилуй, Господин, мы тебе не враги, — поклонилась обладательница глазной повязки.

— Клянусь, Владыка! — бухнулся на колени Странник.

Эта парочка уцелевших в мясорубке единственные не вызывали у меня отторжения. Поэтому я внутренне напрягся, когда мои глаза строго уставились на них.

— Допустим, — смилостивился вторженец. — Только в вас паства кончается, вот прямо сейчас. Так что поспешите, мне растяпы не нужны.

Оба мигом испарились, причём Покровительница Новороссийска — буквально, прихватив с собой уцелевших адептов. Остальные соискатели сгрудились возле колонны, не зная, куда себя девать.

— Для начала вынесите мусор, — оператор указал на замерших демонов. — Потом можете отдыхать. Завтра с утра сбор для тех, кто хочет быть полезным. Остальные могут проваливать на все четыре стороны. Аминь.

Через пять минуты зал опустел окончательно, и победитель присел на обломок одного из постаментов. После чего с явным облегчением вытянул босые ноги, пошевелив пальцами.

— Фух, вроде справились. Ты ещё тут, сосед?

«А куда я денусь?» — спросил я мысленно.

— Ну, большинство на твоём месте просто растворились бы. Но ты молодец, выдержал. И тело у тебя сильное, за что отдельное спасибо.

Он повел рукой, формируя из толстого слоя праха человеческую фигуру. Я моргнул глазами и уставился на самого себя, но уже со стороны. Потом поднёс к глазам непривычно белые ладони, повертел их туда-сюда, и на всякий случай ущипнул себя. Вроде больно. А пятой точке холодно сидеть на голых камнях.