Она в углу.

.

Утром Таня заставила себя вымыть голову, уложить красиво волосы и одеть хорошее платье. Чем хуже ты себя чувствуешь, тем лучше ты должна выглядеть. Она выглядела больше, чем на сто процентов. Яркая малиновая помада, как вишенка на торте.

Таня шла на войну.

Первым делом, приехав в офис, она позвала Евгения выпить вместе кофе внизу на улице. Таня хотела узнать сколько сейчас стоят адвокаты и на что ей можно рассчитывать, какая практика подобных судебных дел. Ей хотелось понять расстановку сил.

— Таня, ведь все будет зависеть, чего они затребуют: суда или какого-то соглашения о выплате и отстранения тебя от работы.

— Ну от их проекта меня уже отстранили, — вскидывая брови, делала глоток кофе Таня.

— Они могут попросить тебя уволиться из компании, — сказал Евгений тихо, не поднимая на нее глаз.

Она молчала, об этом она не подумала. Можно было только гадать, что им заблагорассудится делать.

— Скажи честно, Жень, у меня есть шансы выиграть это дело, если я пойду в суд? — она старалась поймать его взгляд.

— Есть, думаю. Но очень маленький. Все зависит от адвоката, которого ты себе найдешь. Нужен хороший адвокат.

— Как раз потрачу деньги, которые они мне перевели, — хмыкнула она.

— Таня, эти деньги тебя заставят вернуть. Это же дело о мошенничестве будет, эти деньги, как незаконно заработанные.

— Что же мне так на мужиков везет!

— Ты про что? — переспросил Евгений, явно, не расслышавший ее бормотания.

— Я говорю, что что-то мне не везет!

.

Она бежала на каблуках второй квартал, сжав в руках листы бумаги, не боясь, что они могут разлететься по улице от порыва ветра. Таня все запомнила наизусть, что было указано там: цифры и буквы, исполнить которые она просто не могла. И не должна была, потому что ни в чем не была виновной.

Она была виновной, видимо, только в том, что отказалась подняться в отель на десятый этаж. Хотя и это она еще не до конца выяснила.

Таня увидела, что во дворе, где располагался офис «Федерала», стоял его мерседес, и водитель был рядом, хотя время было уже около семи вечера

«Значит, он на месте!» — она стояла и рассматривала окна пятого этажа. Его кабинет должен был быть где-то там.

Таня уже прошла по двору к офису, как резко развернулась и рванула обратно, перебежала улицу между стоящих в пробке автомобилей и остановилась перед довольно странного вида дверью с надписью «Бар».

«То, что надо!»

Внутри было ни души, кроме молодого парня за барной стойкой.

— Мне коньяка. Сто грамм. Только такого, чтобы я не отравилась!

Тот молча бегал глазами по их сокровищам, пока не вытащил хорошо знакомую бутылку армянского коньяка.

Таня залпом выпила из бокала и зажмурила глаза от обжигающего скачка алкоголя, поступившего в кровь. Подошла к обшарпанному зеркалу подправить помаду, расплатилась и направилась к своей цели с уже немного горящими глазами.

Ее долго не хотели впускать, потому что Танин пропуск уже не работал. Все эти препятствия только добавляли огня и злости внутри. Она жаждала кричать и крушить все вокруг. Ей необходимо было посмотреть ему в глаза.

После небольшого скандала и повышенного тона, ее впустили. Видимо, это он сам разрешил. Таня поднялась на пятый этаж и немного растерялась, она еще ни разу тут не была. Не могла сейчас понять, где ей его искать, выйдя с лестничной площадки вокруг были только двери с кодом для входа.

Она крутила головой, пока одна из дверей сама не открылась, и за ней не вышла девушка:

— Татьяна, вам сюда!

Таня влетела в его кабинет, как фурия с теми же листами бумаги в руках, с которыми она бежала сквозь толпу.

Соколов сидел за столом, когда та зашла, он неторопливо встал, обошел стол и расположился прямо перед ней. Таня смотрела на него в упор, глядя, как он довольно приподнял подбородок, как блестят его глаза. За этим поркерфейсом пряталось ликование победителя, она это чувствовала.

Юрий осмотрел ее с ног до головы, как будто хотел удостовериться, что не ошибся со своей ставкой, или ему привели кобылку, которую он только что купил. По крайней мере, Таня себя чувствовала именно так.

— Что ты хочешь от меня? Мне нужно умолять? Падать на колени?

— Раздевайся!

Ей казалось, что она сейчас взорвется от возмущения, от гнева, от страха, от бессилия. Все это, как ядерная бомба разнесет весь этот громадный кабинет Соколова Юрия Александровича в пыль. Коньяк добавил ей немного уверенности, терять уже было нечего: