Уже допивая вторую чашку чая на летней веранде среди грядок с помидорами и огурцами, она поняла, что начала расслабляться. В саду был невероятный запах яблоки и какой-то травы. На веранде была тень и легкий ветерок.

Ирина Владимировна ушла готовить обед и не приняла от Тани предложения ей помочь, Владимир Александрович прохаживался по саду, хозяйским взглядом осматривая владения.

«Как он понял, что мне нужно сейчас именно это!?»

Сейчас, находясь в этой тишине и спокойствии, она даже не могла представить, что события прошлой ночью произошли именно с ней. Тут была совершенно другая жизнь. Неторопливая, спокойная и, по ее ощущениям, защищенная.

Они долго обедали в беседке, Владимир Александрович рассказывал шутки из своей студенческой жизни и как долго ухаживал за своей будущей женой, а после обеда Ирина Владимировна принесла старый альбом и долго держала его в руках, не открывая.

— Ты такого, наверняка, еще не видела, и Юра, уверена, будет ворчать. Но, пока его нет, я тебе покажу несколько фотографий, — это она произнесла, когда ее супруг покинул их компанию, и как посмеивалась Ирина Владимировна, пошел подремать.

— Я с радостью посмотрю! — оживилась Таня. Увидеть мелкого Соколова она сочла забавным.

— Я ведь знаю, что вы еще не были у его родителей, — ее голос как-то изменился, произнося это. — Они не общаются в последние годы, и все такие упрямые, что не хотят сделать первый шаг.

— Они поссорились?

— Тут не все просто! Я и Юру могу понять! Знаешь, у его мамы какая-то позиция, что так как он мальчик, его нельзя жалеть, выделять. Даже не знаю, как и объяснить. У него же есть сестра младшая Аня. Ой, девочка с непростой судьбой. То замуж выйдет, то разведется, и уже так раза три, они все носятся вокруг нее. Так вот они никогда не ценили Юру за все то, чего он добился. Никогда! Они больше радуются, что Аня наконец-то устроилась работать администратором в клинику, чем то, какого успеха достиг их сын.

Она все крутила в руках альбом, как будто пытаясь что-то вспомнить.

— Наверное, года три уже прошло. У Юры такой рост был большой в компании. И в Правительстве нашем его хвалили, и награду он какую-то получил, уже не помню. Так вот, был большой праздник. Юра пригласил нас с Володей, естественно, и своих родителей. Нас посадили за такой красивый стол, так все смотрели на нашего мальчика, я просто слезы утирала от гордости. А Татьяна… Я не знаю, что ей взбрело. Ну короче, не оценила она всего этого. Она как будто взорвалась, хотела обесценить все, только Аню на пьедестал ставила, ничего вокруг видеть не хотела. А его отец, он, конечно, очень серьезный мужчина, но смотрит и делает только все для своей жены. Ты бы видела лицо Юры в тот вечер, он хотел показать родителям чего достиг, похвастаться что ли, получить одобрение. А получил — ничего! Только упрек, что он не сделал ничего, чтобы его сестра стала такой же успешной. И ушли они.

У Тани появился комок в горле. Перед глазами была эта скала — Соколов Юрий Александрович, без единой эмоции на лице. Но кто бы знал, какие эмоции полыхают там, что за истории он скрывает за своим покерфейсом.

— Да, думаю, Юре было это очень обидно, — единственное, что смогла произнести она.

— Ну ладно, Таня, не будем о грустном. У меня же есть это! — Ирина Владимировна уже улыбалась и трясла альбом над головой.

На фотографиях Таня сразу его узнала. Выражение лица почти везде было такое же серьезное, как и сейчас. Только на одной фотографии Юра улыбался, его глаза просто светились детской беззаботностью и озорством.

Пока они болтали, наступил вечер. Из дома вышел Владимир Александрович:

— Ирина, там кто-то приехал.

И через пару минут, Таня уже увидела Соколова, быстрыми шагами приближающегося к беседке.

Пока Ирина Владимировна хлопотала и наливала ему суп, он краем глаза увидел старый фотоальбом на скамейке.

— Вот только не говори, что ты его смотрела!

Таня закивала головой.

— Как там в Москве? Как у тебя дела? — спросила она.

— Не очень, — он посмотрел ей прямо в глаза и там была темнота.

Она проснулась рано, но в комнате было уже светло. Летом так рано светлеет.

Таня накинула халат и выскользнула бесшумно из дома в сад. Утреннее пение птиц еще не закончилось, кроме птиц не было слышно ничего. Идеальный фон. Она прошла по тропинке до беседки внутри сада и уселась прямо на деревянных ступенях.

В воздухе была легкая прохлада, которая совсем скоро исчезнет без следа под беспощадным июльским солнцем. Неожиданно лето в Москве в этом году было очень жарким. Мокрая от росы трава, запах яблок и совершенно другое ощущение времени. Тут все было медленнее, движения, слова и время.

Таня за эти пять дней уже набралась, как ей казалось, сил и выспалась. Ей становилось скучно, хотелось в город и на работу, в свой обычный режим дня. Да и как бы не были милыми хозяева, Таня уже чувствовала, что не дает им отдохнуть, что они уже привыкли жить вдвоем, и она тут лишняя.

На работе думали, что эти дни она работает из офиса «Федерал». Как это провернул Соколов, Таня не знала. И где он был сам, тоже представления не имела. Больше он не появлялся в этом доме, не звонил и не писал. На телефон, как они договорились, Таня отвечает только на знакомые номера, вечером вообще выключает. Почему так, она не спрашивала. Сил сопротивляться не было.