— Тяжело в учении, легко в бою. А из-за лени терять возможность — идиотизм.

После памятной посиделки в таверне, выяснилось, что наш Вилка не отпрыск какого-нибудь зажиточного купца, а самый что ни на есть настоящий поместный дворянин, с правом получения патента в офицерские чины (с этими городскими слов нахватаешься, только успевай запоминать). Ну а в легионеры он попал по юношеской дурости, поругавшись с отцом, решил доказать ему, что сам всего добьётся. Отсюда суетливость, незнания простых житейских истин и легкая придурь.

Вот мы, посовещавшись между собой, и приговорили его к обучению для получения патента, скинулись на обучение из наградных денег. Для нас выгода прямая — выбившись наверх, он уже точно не забудет про друзей, да и честь не позволит забыть нашу доброту. Ну и он за грош не профукает свою жизнь. И все как он хотел, из низов наверх своими силами. И так как сейчас время больших перемен, у него есть шанс вырваться наверх. В более спокойные времена, у нас банально бы не хватило денег на взятки, подкуп и неотъемлемым кутежом вновь обрезывающего офицера.

— Не понимаю, зачем ты его вынудил туда идти, его же сожрут, — Мел перепрыгнул скверного вида лужу и продолжил, — это же Вилка.

— Мел, ты же вроде разумный парень, а не ведёшь простых вещей. У него единственного есть возможность и зачатки нужного образования для подъёма наверх. Не сожрут, он с виду недотепа, а стержень есть, да и знания, как вращаться среди высших чинов. И как бы он ни ворчал, ему самому хочется выбраться в люди, — я сделал паузу, засмотревшись, как две девчушки старательно поливают вновь образованную клумбу посреди стройки, — ну а если сожрут, значит, так ему и надо.

Мел хмыкнул, посмотрел на возню девчонок и проговорил голосом убитого простудой лектора:

— Всю эту самодеятельность скоро прекратят. Совет выдаст план города, и все построят как надо.

С наместником не поспоришь. Я уже видел, как жильцы пытались вернуть прежний вид домам, но приходили чиновники и прекращали стройку, заставляя сдвигать здания под предлогом расширения улиц. Но все же сказал:

— Они должны попытаться.

— Пусть пытаются.

Свернули на очередную улицу и замерли — весь проход загородили лошади с подводами, и даже стража, покрасневшая от криков, не могла быстро растянуть образовавшийся затор. Мы, не сговариваясь свернули налево, пересекли неубранный проулок, на соседней улице расположился десяток легиона прямо на камнях. Бойцы вяло перешучивались, отдыхая от очистки развален; сержант с капралами неподалеку курили трубки. Я не пойми, почему кивнул бойцам, несколько из них вяло взмахнули руками в знак приветствия.

Миновав их, Мел не выдержал и заговорил.

— А вот ты знаешь, откуда пошло слово «солдат»?

— Нет.

— Значит, дело было так. Лет сто назад наместник из провинции Норвалк призвал наемников на помощь, они там с соседом не поделили внимание Императора. А ведь дело было…

— А можно коротко и по теме? — давать волю словесному поносу Мела дело неблагодарное.

— Нудный ты. Короче, — голос его враз поскучнел, принимая занудные, тягучие оттенки, — жил-был лет сто пятьдесят назад Император Солд. И придумал он печатать специальные деньги для легионеров и наемников. С тех пор название и приклеилось. Настолько кратко пойдет?

— Да, понятно, — если он думал, что сможет надавить на жалость, то сильно просчитался.

— Понятно ему. Такую историю запорол. Там столько интриг, афер…

— Чего?

— Обмана с деньгами. Мошенничество, — тут же пояснил приятель не понятное мне слово, — после Храма расскажу, как слово «солдат» в обиход входило.

Я угукнул и быстрым шагом пересек маленькую площадь, приближаясь к храмовым воротам. Мел отстал и пошел в сторону трактира, но резко затормозил и сменил направление к выгоревшему парку. Храм в Вечном городе пусть и не впечатлял размерами, зато внушал спокойствием, основательностью и массивностью. При осаде почти не пострадал, закопчённые стены и выбитые окна не в счет. Тут пусть и велись строительные работы, но скорей надстраивали новые помещения, чем ремонтировали поломанное.

Одну из стен окутывали строительные стеллажи. На самом верху стоял мужик и небрежно скидывал мусор, обломки непонятным образом вкручивались в легкий вихрь и мягко приземлялись в телегу с огромными бортами. Всем процессом уборки руководила кряжистая женщина, одетая в легкую рубаху, пропитанную потом, и тяжелую юбку из кожи. В руках она держала две жердины в три ее роста, упёртые в землю, явно управляя вихрем.

Обры за работой. Здесь в Вечном их приплетают к повседневному труду наравне с обычными трудягами. У меня на селе любой из них мог претендовать на бесплатные еду и кров, просто фактом своего существования. Вот она — наглядная разница между городом и провинцией. И это касается не только сверхлюдей, но и армии. Я помнил свое вооружение в легионе и видел, как тут одеты стражники внутреннего круга. Выучка — это отдельная боль.

— Заходи, не бойся! — весело прокричала кряжистая женщина, видя мое замешательство.

— Да-да, — еле слышно ответил я и машинально потер большим пальцем кольцо.

И прежде, чем взяться за дверную ручку, тщательно обтер ноги об новенький коврик. Дернул тяжелую створку и вошел в приятную прохладу Храма. Внутри все выглядело аскетично, и скорей напоминало лавку успешного алхимика или аптекаря. Много стеллажей с книгами, фолиантами, колбами, непонятными приборами. Как там говорил Мел — механизмусы, но пахло не пылью или отварами, а чистотой, той самой, когда ты заходишь в дом после тщательной уборки умелой хозяйки.